«– Какого черта, кто вы такой? – воскликнул король. – Что вы здесь делаете? А? Охрана! Я треб…

Тут до него дошло. Сообщение, передаваемое зрением его мозгу, наконец достигло цели. И Мор не мог скрыть глубокого уважения, которое внушила ему реакция короля. Король Оливр держался на престоле в течение многих лет. И даже сейчас, будучи мертвым, сумел повести себя достойно.

– А, – промолвил он, – все понятно. Не ожидал увидеть тебя так скоро.

– ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, – поклонился Смерть, – МЕНЯ РЕДКО КОГДА ЖДУТ.

Король огляделся. Он находился в озаренном тусклым светом мире теней. Здесь царила тишина. Но за его пределами ощущались бурное движение и шум. Сюда, однако, доносились лишь бледные отголоски.

– Это я здесь внизу, да?

– БОЮСЬ, ЧТО ТАК, СИР.

– Чистая работа. Выстрел из лука?»

Наша боязнь смерти привела к некоторым удивительным овеществлениям. Придумав понятие «смерть», мы тем самым дали имя процессу умирания, так, словно этот процесс какая-то вещь. Затем мы наделили ее целой коллекцией свойств, заботу о которых возложили на плечи священников. У этой вещи множество ипостасей, одна из которых – душа, покидающая тело в тот момент, когда оно из живого становится мертвым. Забавно, но крепче всего верят в существование души те, кто презирает материальное. Их вывернутая наизнанку философия заключается в том, что после завершения процесса, то есть – жизни, некая вещь продолжает существовать. Нетушки! Когда процесс завершается, не остается ничего. Когда вы перестаете взбивать яйца, от миксера не отлетает никакая псевдоматериальная сущность. Он просто перестает крутиться.

Данной «сущностью», возникшей из предположения существования смерти, является нечто, вселяющееся в яйцеклетку (зародыш, плод) и превращающее его в полноценное человеческое существо, умирающее в положенное ему время. Обратите внимание, что в человеческой мифологии, равно как и в Плоском мире, бездушные существа вроде вампиров и им подобных просто не могут умереть. Давным-давно, задолго до Древнего Египта и тамошнего бога смерти Анубиса, жрецы наживали целые состояния, пользуясь этой словесной неувязкой. В Плоском мире существование «нереальных» вещей вроде Тьмы или Зубной Феи (См. роман «Санта-Хрякус») вполне нормально, но на планете Земля и то и другое смотрелось бы довольно дико.

Тем не менее все это является частью процесса, делающего нас людьми. Как заметил однажды сам Смерть, людям свойственно стремление приукрашивать вселенную, и поэтому по большей части они существуют в мире, созданном их воображением. Видимо, людям пока это необходимо. Боги, истина[49]и душа существуют постольку, поскольку люди в них верят. (Хотя дикие слоны, находя кости умерших сородичей, нервничают и приходят в некоторое расстройство. Неизвестно, происходит ли это потому, что у слонов имеется некая смутная идея Великой Небесной Саванны, или потому, что разгуливать там, где кто-то уже погиб, – не самая лучшая идея.) Однако для нас эти три слова звучат магически. Они добавляют в нашу культуру толику нарративиума, причиняя нам боль и отчаяние, даруя надежду и освобождение. Они заводят нашу часовую пружину. Как бы то ни было, но именно они сделали нас людьми.

Интересно, думали ли те, кто пытался использовать зеркало, фокусирующее холод, что в этом предмете есть частица магии? Можно вообразить несколько ситуаций, при которых все будет выглядеть именно так. Некоторые наши добрые друзья, довольно разумные, кстати, люди, убеждены, что души могут существовать. В конце концов, все вещи в какой-то мере являются процессами. Для физика материя – это процесс, присущий квантовой волновой функции. А квантовая волновая функция, в свою очередь, существует только тогда, когда ваш оппонент отрицает ее существование. То же самое можно в каком-то смысле сказать и о душе.

В общем, нужно признать, что наука знает далеко не все. Наука, собственно, и базируется на том, что не знает всего. Впрочем, кое-какие мелочи ей все-таки известны.

УЖАСНО ТРУДНО ЕСТЬ СЭНДВИЧИ, когда ты их не видишь. Ринсвинд догадывался, что в реальном мире его кормит Библиотекарь, оставалось только надеяться, что они действительно с сыром и чатни. Ощущалось также легкое банановое послевкусие.

Волшебники были шокированы. Неприятно осознавать, что ты не можешь делать все, что тебе заблагорассудится, со своей собственной вселенной.

– Значит, нельзя просто взять и наколдовать жизнь внутри Проекта? – переспросил Декан.

– Боюсь, нельзя, сэр, – ответил Думминг. – Мы обладаем заметным влиянием в том мире, но оно весьма деликатно. Я ведь уже объяснял.

– Это перетаскивание с места на место тяжеленных каменюк ты называешь деликатным влиянием? – поинтересовался Декан.

– По меркам Проекта даже передвижение луны и то заняло сотни тысяч лет, – сказал Думминг. – Время там норовит двигаться быстро. Просто удивительно, чего можно добиться одним легким толчком.

– Но мы же так много сделали…

– Нет, всего лишь чуть-чуть переместили предметы, сэр.

– Как-то обидно создавать мир, в котором никто не живет, – заметил Главный Философ.

– Когда я был маленьким, у меня была игрушечная ферма, – сообщил Казначей, оторвавшись от чтения.

– Спасибо, Казначей. Очень ценная информация, – сказал Аркканцлер. – Ладно, будем играть по их правилам. Что нам надо передвинуть, чтобы там возникли люди?

– Мой папаша утверждал, что для этого используются… Ну, части тела других людей, – сказал Декан.

– Какая пошлость!

– Во многих религиях люди делаются из пыли, – припомнил Главный Философ. – А потом в нее каким-нибудь образом вдыхают жизнь.

– Это нелегко даже с помощью магии, – возразил Аркканцлер. – А уж без нее…

– А вот в Фиглифьерде верят, что жизнь возникла, когда бог по имени Нодди отрезал свои… ну, то, о чем не говорят в приличном обществе, и зашвырнул их на Солнце, который был его отцом, – сказал Главный Философ.

– Подштанники, что ли? – заинтересовался Профессор Современного Руносложения, который всегда соображал довольно медленно.

– Прежде всего, мы физически не можем попасть внутрь Проекта. Кроме того, это негигиенично. И в‑третьих, я сомневаюсь, что среди нас отыщется доброволец, – отрезал Аркканцлер. – Напоминаю, мы с вами – дипломированные волшебники, и нам негоже опускаться до всяких там суеверий.

– А не забацать ли там погоду? – предложил Декан.

– Думаю, ГЕКС нам это разрешит, – сказал Думминг. – Ведь для создания погоды вполне достаточно кое-что слегка переместить.