Когда минула, казалось, целая вечность, дядя Уильям заерзал на месте.

– Пора бы уже этому гаденышу оттуда выползти! Еще пять минут – и я отправлю кого-нибудь за полицией. За что мы платим им зарплату, если эдакий негодяй может запросто войти в чужой дом и устроить такое безобразие!

Элис тихо шагнула в комнату.

– Кто-то идет, – прошептала она.

Все внимательно прислушались. Из коридора донесся металлический щелчок открывающегося засова. Один вопрос крутился в голове каждого из присутствующих: кто выйдет сейчас из библиотеки? Кто одержал верх? Чья взяла?

Тут, разбив вдребезги все их надежды, раздался пьяный, почти нечленораздельный вопль кузена Джорджа:

– Вы у меня попляшете! Юлите сколько влезет – меня не проведешь!

Затем по полу быстро застучала трость миссис Каролины.

Элис взяла себя в руки, достала из буфета вазу для цветов и замерла у входа в ожидании хозяйки. Когда та вошла, она молча покинула комнату и закрыла за собой дверь.

Миссис Каролина на секунду остановилась на пороге и обвела взглядом собравшихся. Она была по-прежнему удивительно спокойна и сдержанна, хотя ее рука на набалдашнике трости слегка дрожала. Она переоделась в черное платье, которое обычно надевала по вечерам, и накинула на голову кружевную косынку.

– Маркус, принеси сюда стул. – Миссис Каролина постучала по полу. – Вот сюда. Я устала стоять.

Сев в ярде от дверей, она еще раз окинула взглядом публику и кивнула, разрешая им занять места.

– Уильям, – сказала она. – Будь так добр, ступай в мой кабинет и подожди меня там. Перед сном я хочу с тобой поговорить.

Дядя Уильям с поразительной – учитывая обстановку – покорностью встал и вышел за дверь, лишь в коридоре позволив себе выразить возмущение. Миссис Каролина кашлянула.

– Джордж сегодня ночует у нас, – сказала она. – Я рассудила, что перед отходом ко сну должна с вами объясниться. Джорджу, как вы уже поняли, есть что рассказать. Я позволила ему остаться, ибо хорошо его знаю и отдаю себе отчет: он не настолько глуп, чтобы явиться в мой дом и вести себя подобным образом без достаточно веских на то оснований; его угрозы небеспочвенны. Я не стала беседовать с ним сразу из тех соображений, что в нетрезвом виде он скорее мог бы сболтнуть лишнего, однако воля этого человека оказалась сильнее, чем я ожидала. Он на самом деле весьма пьян, но мне не удалось ничего из него вытянуть; мало того, я окончательно убедилась, что этому созданию действительно многое известно.

Джойс вскочила на ноги.

– Вы хотите сказать, он знает, кто убил дядю Эндрю?!

Миссис Каролина кивнула.

– Да. Именно так.

Ее простой и тихий ответ произвел необычайное действие на собравшихся.

– Тогда тем более давайте вызовем полицию! – с жаром предложил Маркус. – Если он в самом деле что-то знает, они развяжут ему язык!

Старуха покачала головой.

– Мой юный друг, – проговорила она. Сразу после взбудораженной тирады Маркуса всем было странно слышать ее тихий и спокойный голос. – Не будем торопиться. Арестовать Джорджа они все равно не могут, и я считаю, что мы просто обязаны услышать его историю первыми.

– Так вы думаете?.. – начала было Джойс и умолкла.

Старуха бросила на нее быстрый орлиный взгляд.

– Джордж сегодня ночует у нас, голубушка, – сказала она. – Завтра, когда он протрезвеет, я вновь с ним поговорю. До тех пор полиция не должна даже знать, что он здесь. Если случится немыслимое и мы все окажемся втянуты в очередное судебное разбирательство, я никак не смогу помешать ему заработать на скандале – а он не упустит ни единой возможности это сделать.

– Но миссис Фарадей… – возмутился Маркус. – Ведь ничего хуже убийства не может быть!

Лицо старухи стало чернее тучи.

– Это спорный вопрос, Маркус. А теперь я расскажу, что мне потребуется. Я была бы очень тебе признательна, если бы ты остался сегодня ночевать у нас.

Молодой человек потрясенно разинул рот.

– Да, конечно, миссис Фарадей, если вам так угодно…

Она удовлетворенно кивнула.

– Джойс, милая, ты сегодня спи в моей комнате. Тебе постелют за ширмой. Маркус, ты займешь комнату Джойс. Уильям, несомненно, поделится с тобой необходимыми принадлежностями. И еще одно, – серьезно произнесла она, – я попрошу вас с мистером Кэмпионом отвести Джорджа в его спальню – то есть в бывшую спальню Эндрю. Сейчас я иду спать. Джойс, будь добра, идем со мной. Но сначала сбегай в мой кабинет и скажи Уильяму, что я побеседую с ним утром. Да попроси Элис приготовить комнату для Маркуса.

Когда Джойс вышла, старуха вновь обратилась к молодым людям.

– Даже в пору невзгод и испытаний человеку иногда приходят на ум философские мысли, – неожиданно молвила она. – Если вам придется выслушивать тирады тех введенных в заблуждение энтузиастов, что порицают традиционную систему взглядов, – вспомните Джорджа. Безусловно, в мире немало скверных людей, однако манеры и воспитание не позволяют им вести себя столь безобразно. Я понимаю, что дала вам не самое приятное поручение, но мне кажется, что вы вполне сможете отвести Джорджа в комнату, если под ногами не будет путаться Уильям. Разрешаю прибегнуть для этого к любым средствам, какие вы сочтете нужными. Никто другой в этом доме не справится с этой задачей. Сейчас я поднимусь к себе – минут через пятнадцать можете предпринять первую попытку. Спокойной ночи.

Мистер Кэмпион открыл ей дверь – и был вознагражден.

– Не волнуйтесь, – с улыбкой обратилась она к нему. – Это единственный удар, от которого вы при всем желании не могли меня защитить. Я глубоко благодарна вам за все, что вы делаете.

– Черт подери, – пробормотал Маркус, когда Кэмпион закрыл за ней дверь. – Скорее бы добраться до этого типа: руки так и чешутся. Нельзя ли ненароком сбросить его с лестницы? Он ведь не может ничего знать…

Мистер Кэмпион снял очки.

– Лучше бы знал – это будет большая удача. Сегодня от него ничего не добьешься, а утром мы снова попытаем счастья. Боюсь, Станислав опять на меня обидится. Но как же я рад, что ты остаешься ночевать! У меня есть предчувствие… Сегодня что-то случится.

– Еще что-то?!

Кэмпион кивнул, и в этот момент дверь снова отворилась – вошел дядя Уильям. Если миссис Каролина думала, что он послушается и сразу пойдет спать, она его недооценила. Старик пребывал в самом воинственном расположении духа.

– Мать ушла к себе – можно приниматься за этого гада, – заявил он, ворвавшись в комнату; его розовое лицо блестело от пота. – Не знаю, зачем старуха пытается убрать меня с дороги, – я, конечно, уже не молод, но не зря ведь я воевал: уж этого проходимца одолею! In vino veritas, знаете ли. Мы ему развяжем язык…

Маркус бросил на Кэмпиона такой взгляд, что последний едва не расхохотался. Дядя Уильям продолжал: