Ну и были крейсера Камимуры. Вряд ли они пострадали сильно. Но уже второй час Тóго тщетно ожидал их соединения с главными силами.

В бое при Шантунге адмирал Тóго был готов отступить и пропустить артурскую эскадру получив значительно меньшие повреждения. Но теперь, несмотря на просто клокочущее в голове желание прекратить это самоубийственное для японского флота сражение, уступать было нельзя – это равносильно проигранной войне. Нужно, необходимо было хотя бы утопить ещё несколько кораблей русских. Утопить, чтобы хотя бы газеты имели повод написать, что сражение разыгралось "вничью". Чтобы от Японии не отвернулись её, так сказать, союзники, чтобы продолжались финансовые вливания в экономику, которую уже скорчило судоргами банкротства, чтобы армия не "перетащила одеяло на себя", аргументируя это небоеспособностью флота… Нужно было продолжать бой… Продолжать, пока оставались хоть какие-нибудь шансы нанести русским существенный ущерб. Ну хотя бы дотопить их флагманский броненосец.

Продолжать битву было необходимо, но "Микаса" уже совершенно не годился для роли корабля управления. Поэтому командующий приказал подозвать сигналом к борту авизо "Тацута" и, дождавшись отрыва от главных сил русских перешёл с остатками штаба на его борт. Впервые за всю войну Хейхатиро Тóго руководил боем не с мостика своего бессменного флагмана.

Наверное можно не сомневаться, что души павших в бою за Родину воинов попадают сразу на небеса. Нельзя в этом сомневаться. А вот летят они туда сразу или перед этим задерживаются над полем битвы? Думаю второе, может даже дожидаются её окончания.

Что бы увидели они, жертвы этого страшного боя, если бы сейчас оглянулись на полдороги к Вечности?

Наверное это можно было бы назвать "Хороводом смерти". Русские корабли были окружены противником со всех сторон: с юга к востоку двигались крейсерские отряды Дева и Уриу с миноносцами, с востока шли в южном направлении два ещё боеспособных броненосца японцев, вероятно собираясь атаковать с трудом приходящий в себя "Суворов". На восток же отходили сильно побитые "Микаса" с "Адзумой" и "Кассугой", на норд пытался оторваться от русских крейсеров "Якумо", а с запада шла на север четвёрка крейсеров Камимуры, под защиту которых пытался уйти "Ниссин", очередной раз оказавшийся между своими и врагами. С зюйд-веста кольцо замыкали крейсера Катаоки. Пытался уйти на юг жестоко раненый "Чин-Иен", но на него хищно нацелилась четвёрка русских истребителей.

Русские, тремя кильватерными колоннами, упорно рвались на норд-вест, "Орёл" возглавлял отряд из ещё пяти броненосцев, крейсера Ухтомского следовали левее за "Изумрудом", ну и "Полтава" вела за собой "старичков". Южнее "Дмитрий Донской" слегка оправился после жестокого удара и потихоньку набирал ход.

Вроде бы русский флот был в кольце, но в направлении прорыва путь "заслонял" только "Якумо", которому самому было впору беспокоиться о своём выживании, если бы главные силы русских рвались к Владивостоку и ни о чём больше не заботились.

Но просто прорыв в свой порт не был для Второй Тихоокеанской главной задачей. Необходим был удар по вражескому флоту, нанесение ему максимального ущерба.

И бой продолжался с неослабевающим напряжением с обеих сторон. Крейсера Ухтомского направились к многострадальному "Чин-Иену", на его защиту ринулся Катаока, завязалась очередная перестрелка и попадания отмечались с обеих сторон. Старый "китаец", несмотря на то, что стрелял по нему всего лишь "Изумруд", вскоре уныло огрызался уже только из одной шестидюймовой пушки.

"Ниссин" подошел наконец ко второму боевому отряду, но этот его "тернистый путь" обошёлся ещё в несколько попаданий. С сильным креном флагман Мису вступал в кильватер "Ивате", пушки его уже молчали, дифферент на корму неумолимо нарастал.

"Орёл", "Бородино" и "Ретвизан", которым было уже слишком далеко стрелять по "Якумо" и крейсерам Камимуры, снова перенесли огонь на правый борт. И небезуспешно. Было замечен взрыв на "Микасе" в районе грот-мачты, начался сильный пожар, рвануло с выбросом пара на "Кассуге" и корабль сразу стал отставать от товарищей. Пересветы и "Александр" били по "Асахи" с "Сикисимой" и тоже периодически попадали. "Суворов", к которому вероятно и спешили эти два японских броненосца, тоже, не дожидаясь особого приглашения, открыл по ним огонь.

Но и русским доставалось немало. "Аврора", по которой били крейсера Камимуры представлял из себя уже сплошной пожар, продолжала стрелять только баковая шестидюймовая пушка. Меньше, но тоже здорово пострадал "Олег". На "Громобое" от огня всё ещё стреляющего "Якумо" рухнула грот-мачта, крейсер сильнее и сильнее зарывался носом в волны. Хотя японец тоже получил ещё несколько попаданий и стрельба его сначала ослабела, а потом и прекратилась вовсе.

"Наконец-то можно дышать морским ветром, а не спёртым воздухом боевой рубки смешанным с дымом пожаров и взрывов вражеских снарядов.", — подумал Роберт Николаевич выйдя на правое крыло мостика "Ретвизана". Левое было разрушено ещё при бое с главными силами японцев и заходить на него мог себе позволить только очень самоуверенный экстремал. "Ретвизан" не обстреливался и можно было позволить себе осмотреть "поле боя" достаточно комфортно и спокойно.

События продолжали развиваться и никаких приятных ощущений у Вирена они не вызывали: на восток продолжали отходить три броненосных корабля Тóго, причём "Кассуга" явно отставал от своих товарищей, наверняка он получил какие-то серьёзные повреждения. Крейсера Камимуры уже успели повернуть на юг, прикрыв своими корпусами уже совершенно разгромленный "Ниссин". Катаока заслонил своими кораблями "Чин-Иена" и отряд Ухтомского не стал вязнуть в этом бое – отвернул и лёг на курс главных русских сил. "Якумо" уходил на норд-вест и крейсера Энквиста его кажется не доставали. В общем во все стороны расползались японские подранки, которых можно и должно было добить. Но русский флот продолжал идти нордвестовым курсом на двенадцати узлах.

— Ну куда же мы! — не выдержал Вирен. — Ну добить! Добить хоть кого-нибудь! Передать на адмирал запрос о разрешении атаковать противника на ост!

Ответ последовал немедленно: "Оставаться на курсе".

— Да что же такое! — адмирал только ещё не выматерился. — Ну ведь уйдут, починятся и снова… А ведь эти два броненосца могут и "Суворова" добить. Тогда вообще получится, что мы проиграли вчистую по потопленным кораблям.

"Сикисима" и "Асахи" действительно уже практически миновали строй русских броненосцев и, если те бы продолжили следовать тем же курсом, могли совершенно безнаказанно добить измученного русского флагмана. Вернее бывшего флагмана, так как Рожественский был уже снят "Буйным" и…

— А ведь если вы сейчас прикажете своему отряду атаковать японцев в восточном направлении – станете велик как Нельсон, Роберт Николаевич, — Щенснович как будто угадал мысли своего адмирала.

— Под суд меня отдадут и правильно сделают, — скривился Вирен, — в виду корабля командующего позволять себе такую самодеятельность, да ещё и нарушить прямой приказ, это знаете ли… Я бы такого выскочку сам в крепость после боя пристроил, даже если бы он весь японский флот перетопил. Это был бы такой пример, который разрушил бы всю субординацию на флоте. Зачем нужен начальник, если его приказы будут нарушать в бою?