Последняя попытка, пообещала себе Мерса. Исследовать последнюю ниточку, и больше она не станет искать закономерность в убийствах Хазери Вале. Она прошла пару кварталов, свернула к двухэтажному дому с ухоженной клумбой, и постучалась в дверь.

– Да, я работала у Гилберта Олермо, – задумчиво произнесла пожилая женщина, наливая Мерсе чай. – Экономкой.

Они сидели в скромной уютной гостиной. Мерса подметила гостеприимство хозяйки дома и не преминула им воспользоваться. У них завязался милый разговор, полный лести, лукавства и лжи со стороны Мотье. Она обволакивала пожилую женщину туманными фразами, выуживая требующуюся информацию. За годы своей юности под крылом мадам Марло женщина много тренировалась на своих клиентах, потому покинула наставницу с немалым запасом их секретов.

В благодарность за верную службу Гилберт Олермо оставил своей экономке крупную сумму в наследство. Та купила дом в Ме-Йер, и теперь живет скромно, но зато занимается любимыми делами – цветами и вязанием. Раньше времени не хватало, ведь она много и усердно работала. Очень скучает по своему работодателю. Такая трагедия. Чудесный человек был, добрейший.

Женщина болтала без умолку, и Мерса, довольно улыбаясь, слушала, запоминая ключевые моменты. Последние пару лет она редко занималась подобным, в основном обучала своих девочек и давала наставления. Сейчас она вспомнила тот азарт, с которым вытаскивала из людей и их бумаг чужие тайны.

– А дом Олермо в Ла-Фар? Теперь пустует?

– Нет, что вы… Там живет его дочь. Ох, потерянная душа…

– Он ведь умер четыре года назад, верно? – Мерса аккуратно поставила изящную чашечку с чаем на блюдце. – Наверное, его друзья все еще скорбят. Они помогают девочке?

– Да что вы! К ее дому и подойти боятся. Я-то сама не видела, но говорят, там не дом теперь, а – тьфу! – помойка. Простите уж, госпожа, за такие выражения. А друзей его и не осталось почти. Он домашний был, не очень-то из дома выходил. Но благотворительный, госпожа. Всем добро делал.

– Да, я слышала, он основал приют в Йер-Велу, финансировал медицинский факультет университета.

– Да, еще лет с двадцать назад. Они тогда со своим клубом чтецов очень много для города сделали. Гилберт на этом не стал останавливаться… Ох, какой же человек был. С широкой душой!

– Клуб чтецов? – Мерса приподняла брови и беззаботно улыбнулась. – Какой-то книжный клуб?

– Толком не знаю, госпожа, но они с друзьями часто собирались.

– И что, до сих пор клуб существует?

– Да какой там… Поумирали почти все… Ах, какие люди были… Так жаль… Все милые, добродетельные. Не пили, никого не обижали. Знай себе читали какие-то старые книжки. Серьезные очень.

– Не нашего женского ума дело, верно? – рассмеялась Мерса, вызвав у пожилой женщины улыбку.

Они тепло распрощались, и Мотье отправилась в другой конец Ме-Йер, где жила бывшая служанка еще одного мертвого аристократа. Ее одноэтажный домик выглядел гораздо беднее окружающих особняков. Она оказалась молодой и несговорчивой, обаяние Мерсы на нее не подействовало.

– Послушайте, – затравленно озираясь на пороге, тихо произнесла девушка. – Я ничего не знаю. И ничего не скажу. Обещаю.

– О чем? Кто тебя так запугал?

– Я никому не скажу, что видела. Ох, я ничего и не видела, – она закрыла лицо ладонями, ужаснувшись собственных воспоминаний.

– Я не причиню тебе вреда.

– Он тоже так говорил, когда пришел… а потом убил его, – шепотом произнесла девушка, потом резко отдернула руки. – Он убил моего господина. Добрейшего человека из всех, кого я знала!

– Пожалуйста, расскажи.

Мерса подалась вперед, но ее собеседница отпрянула и спряталась за дверью, оставив лишь тонкую щелку.

– Было так холодно прошлой зимой. Самое холодное время. Я решила принести господину и его гостю чаю, чтобы они согрелись. А тот человек… он сказал, что все помнит. Выгнал меня. А потом исчез. А господин умер. Я говорила всем, что его убили, но никто не верил. А потом он пришел ко мне. Пожалуйста, не заставляйте меня вспоминать. Я боюсь. Он придет за мной.

Дверь закрылась. Мерса постояла немного в надежде, что девушка одумается и откроет, но тщетно. Мотье направилась прочь. Девчонка явно не в себе, и неизвестно, кому она еще рассказывала эту историю, раз вот так легко открылась первой встречной – даже не пришлось втираться в доверие, как с пожилой экономкой. Но по крайней мере, она убедилась, что прошлой зимой аристократа действительно убили. И сомнений в том, кто убил, у нее не оставалось.

Свинцовые тучи готовились разразиться грозой. Наступила давящая тишина, словно мир замер в ожидании трагедии. Мерсу тревожило, что она упускала что-то важное. Словно мысль, блуждающая на краю сознания, но никак не обретающая свою целостность. Она нервировала, побуждала к действию, вот только что можно предпринять? Слишком много вопросов и слишком мало ответов.

Ирона, Зазель и еще пара девочек, которых наставница оставила в городе, уселись в углу бара «Бриллиант», подальше от ушей посетителей, и обсуждали работу, когда Мерса вернулась. Четыре пары глаз уставились на женщину, которая, хоть по дороге и попала под проливной дождь, шла уверенной походкой, гордо подняв голову. С одежды и волос стекали капли воды, но ни у кого она не вызывала улыбку, лишь уважение и восхищение – даже в таком виде. Мерса Мотье прошествовала к столу девочек, уселась рядом. Перед ней тут же оказалась чашка чая с лимоном. Она с наслаждением сделала глоток горячего напитка, оглядела своих подопечных.

– Девочки, отложите свои