Упоминание про безумную девушку заставило бы Шэна поперхнуться отваром, если бы он пил его в этот момент, но он не пил, отвар был слишком горячим. Однако это упоминание чуть пробудило его от болезненного сна, в котором он провёл последние несколько дней, он уже повнимательнее смотрел на Ису, пожилую женщину с морщинистым лицом и добрыми наивными глазами… которые он сейчас из-за темноты видел с трудом.

— Когда-то мы с Бронсвольтом, можно просто Брон, это мой муж… так вот когда-то мы с ним состояли в бандитской шайке «Лесное семейство Макура», ха-ха-ха… не смотри на то, что сейчас мы такие развалины, когда-то и мы были резвыми и жестокими людьми, гораздо хуже чем сейчас… Макур был нашим лидером, мы пришли в шайку когда были не старше Фаи, совсем сопляки, без выучки, без понятий, без чести и достоинства… мы были жестокими ублюдками, что хотели хорошо жить, а работать не хотели. По началу я грела постель Макуру, мы тогда с Броном ещё не очень ладили, сбежали из одной деревни, но не спали вместе, да и вообще… он тогда был тем ещё писклявым уродцем, а на меня много кто заглядывался…

Последние слова Иса произнесла со сладкой хрипотцой, и Шэн, что в этот момент старательно дул на очень горячий отвар, чуть от испуга не выронил сосуд. Ему на миг показалось, что с ним пытаются заигрывать… к счастью, лишь показалось, Иса как ни в чём не бывало продолжила рассказ:

— Макур был славным воином, огромный, весь в шрамах, с огромным топором и весьма недурным телом… но он постепенно сдавал, и как лидер, и как воин. Мы с Броном со временем стали чуть лучше ладить, всё же из одних мест родом, а вечерами бывает не с кем поговорить, люди в шайке постоянно дохли, или сбегали, кого-то ловили патрули стражи и весили, и по итогу нас осталось всего три ветерана в отряде… кажется, словно это было вчера, хотя прошло уже почитай два десятка зим с тех пор. Мы ночью с Браном прирезали остатки шайки, что тогда уже и названия то не имела, а численностью была в пару десятков дрянных рыл, а после мы с Браном сбежали… помню сидели и думали, куда бы нам податься. Тогда мы уже были не молоды, мира особо не знали, и умели разве что хорошо убивать… никакому ремеслу не обучены, а рисковать жизнью больше не хотели, как и странствовать непонятно где, трясти дряхлыми задницами посреди пустынь, гор, эльфийских чащ… нет мы решили остаться здесь, на этой земле, тем более все дороги в округе мы знали, и секли в том, как обезопасить себя…

Шэн допил отвар из кружки, на кухне совсем уж потемнело, несмотря на то что глаза его немного привыкли к темноте, Ису он теперь подмечал как тёмный контур, тень, силуэт, едва видимый, но хорошо слышимый. История его немного утомила, и в то же время… вызывала в нём ни мало противоречий. Ему просто сложно поверить, что такие добрые люди, славный мужчина, что помог ему искупаться в небольшом илистом пруду, и эта милая женщина, что порой напоминала ему матушку… они не казались убийцами и бандитами, что годами грабили и убивали мирных путников, однако… Шэн помнил Чака, который был славным пареньком когда-то, а потом обрюзг и загордился общением с дворянами, он помнил как изменился его лучший друг, и как сильно он изменился сам, по сравнению с тем наивным, но храбрым мальчиком Тоддом, которым он был когда-то.

— И в общем мы осели в старой землянке лесника, что жил здесь очень давно. Останки дедка мы закопали чуть поодаль, прибрались здесь, со временем построили небольшую пристройку для удобства. Живём. Золота, которое вынесли с остатков банды, хватило на покупку кое-какого инструмента, на семена… ну ты видел наш небольшой сад и грядки, согласись, так можно вполне неплохо скоротать старость, жаль только, что детишек мы с Броном никак зачать своих не смогли…

— Подождите, а как же…

— Фая? Ха-ха… она не наша, вообще сложно сказать чья она. Бронсвольт нашёл её девятнадцать зим назад, весной, в период дождей… мы тогда только-только обустроились на новом месте, и не охотиться, не хозяйство вести мы ещё в должной мере не умели, Брон часто уходил в ближайшее селение «Ромашковый луг» за припасами, всем деревенским он рассказывал, что мы новые егеря, поселившиеся в господском лесу… нам вроде как верили, да в прочем не о том хотела рассказать… в общем тогда постоянно шли дожди, и я сидела дома, поддерживала огонь в печи, пыталась научиться вязать, выходило к слову очень паршиво, учить меня было некому, а то что преподали мне дома, когда по малолетству учили в будущие жёны, успело за годы разбоя позабыться… в общем слышу Бронсвольт смеётся за околицей, хотя ушёл из дому совсем недавно, воротиться ещё вроде как не должен… и слышу как вторит ему какое-то невнятное улюлюканье и повизгивание, выхожу на крыльцо, а там этот дурак весь грязный по пояс, сырой как чёрт, но довольный, улыбается, и в руках сжимает грязный свёрток, в котором кто-то шевелится, размахивает грязнущими ножками… Брон меня с порога огорошивает, говорит наследника нам боги послали, принимай жёнушка! Ох, как же я над ним хохотала, когда ребятёнку отмыли и между ног заглянули, девчонка ха-ха-ха-ха… ох, ну и время было! Бронсвольт по дороге шёл, и видит на обочине что-то чумазое шевелится, в начале подумал что зверь какой раненный, но поближе подошёл, пригляделся… а там она, малышка Фая, улюлюкала что-то про себя, она у нас вообще странная… не плакала никогда, даже когда мы её бою обучали в малолетстве и не редко палкой дубовой за грешки мутузили, никогда не ревела, смотрит только волком, что-то нехорошее про себя думает… а так она у нас не злопамятная, ты не переживай, она славная девочка, просто засиделась тут с нами в глуши, одичала немного…

Женщина решила перевести дыхание, отпила из чарки уже холодный отвар. Посидели молча. Они не видели, что за порогом, у стенки в узком коридоре на корточках сидит недвижимая тень, и внимательно слушает.

— Хотя я очень хотела, чтобы у Фаи был братец или сестрёнка, чтобы им вместе не так одиноко было… да видимо Светлоликий рассердился на нас за многолетние грехи, я уже смирилась, но в молодости очень горевала… ни разу