Мы продолжаем путь. Я молчу, оцениваю обстановку.

Иногда Шад делал жест, останавливая нас, когда замечает что-то необычное — ветка, сломанная неестественным образом, свежий обвал камней или едва уловимый запах пищи.

Каждый раз он показывал на детали, которые указываю, что мы идём в правильном направлении.

Но мы отстаем на 3 дня, и сами идем уже третьи сутки.

Ущелья сменялись плато, тропы — скальными тропками, а сумерки снова медленно начинают накрывать горы. В какой-то момент мы замечаем, как по камню течёт свежая капля влаги.

— Вода, — объясняет Шад. — Значит, они останавливались тут. Здесь неподалёку должен быть источник.

* * *

В такой засушливой стране, как Афганистан, вода играла важную роль. В пунктах постоянной дислокации советских войск создавалась инфраструктура для добычи, доставки, хранения и очистки воды.

Нарушения правил организации водоснабжения вызывали заболевания вирусным гепатитом. В борьбе за безопасность воды — важнейшая роль отводилась хлорированию.

Кроме того, постоянно получали информацию, что у мятежников имеются отравляющие вещества, которые не имеют цвета и запаха.

В условиях жаркого лета, для утоления жажды использовали кипяченый настой верблюжьей колючки, обладающий антисептическими свойствами.

Каждый военнослужащий должен был пить только из своей фляги. Но это не всегда удавалось соблюдать.

В условиях горно-пустынной местности и жаркого климата вода в больших количествах требовалась не только для питья и приготовления пищи, но и для обслуживания боевой техники,

Существовало три основных схемы доставки воды:

Снабжение из скважины.

Снабжение из поверхностного источника воды.

Снабжение привозной водой.

В большинстве крупных военных городков Афганистана были пробурены скважины. Всего на территории Афганистана было оборудовано около 190 скважин.

В каждой дивизии оборудовались один или два пункта водоснабжения.

Подвоз осуществлялся раз в неделю. В зависимости от численности личного состава для подвоза и хранения воды заставы обеспечивались емкостями ЦВ-3 и ЦВ-1,2 объемом 3000 и 1200 л, соответственно.

Особые трудности возникали при обеспечении водой сторожевых застав, расположенных в труднодоступных горных районах.

В таких условиях единственным транспортным средством доставки воды являлись вертолеты. Если не удавалось произвести посадку, вода в РДВ-100 сбрасывалась на запасных парашютах, при этом только 10 — 15% резервуаров оставались целыми.

Самым надёжным видом тары при десантировании воды являлись пожарные льнорукава. Их нарезали длинной около 2,5 м и герметизировали путем перегиба и обвязки концов.

Полёты для доставки воды на заставы, совершавшиеся раз в три — пять дней. При таких полетах вертолёты подвергались обстрелам из крупнокалиберных пулемётов и ПЗРК со стороны противника, что требовало от вертолетчиков мужества и большого профессионализма.

Наряду со штатными средствами, использовались на местах и доставка воды ишаками, у которых на спине с обоих боков закреплялись 55-литровые бочки.

При выходе на боевое задание запас воды у десантника должен был составлять 1,5 л воды в двух алюминиевых или одной пластиковой фляге, что тщательно проверялось командирами. А также наличие средств обеззараживания в виде таблеток.

* * *

И действительно, неподалёку от указанного места обнаружился небольшой родник. Мы тут же обеззараживаем воду таблетками и наполняем свои фляги водой. Шад обследует землю вокруг источника, находит следы обуви, а затем показывает, что кто-то использовал рядом камни, чтобы выложить импровизированную защиту от ветра.

— Не спешите радоваться, — предупреждает он. — Скорее это место использовали не наши. Грубый стиль. Кто-то другой, возможно, их преследовал или же просто оказался здесь случайно.

Эта мысль заставляет нас двигаться быстрее. Каждый звук — то ли крик птицы, то ли звук падающего камня — заставляет реагировать. Но Шад сохраняет невозмутимость, и его уверенность постепенно заражает нас.

В конце концов, солнце окончательно скрывается за горизонтом, и мы останавливаемся на привал. Ночью каждый шорох кажется подозрительным. Но ночь проходит без происшествий.

Утром Шад ведёт нас к перевалу. Здесь тропа резко уходит вниз, открывая вид на долину Андараб.

Он стоит, указывая рукой вперёд на долину.

— Там их следы исчезают. Дальше — это уже их территория. Если пропавший отряд ушёл туда, то возможно, их уже нет в живых.

Утверждение так себе.

Шад смотрит вдаль, и в его взгляде читается тревога. Может он знает больше, но не посвящает нас в это. А может, это только его предположения или предчувствия.

Перед моим отъездом в Союз командир говорил, что будем искать здесь — в долине Андараб сбежавшие отряда противника.

А вышло так, что мы ищем здесь своих — пропавших товарищей. И я уже не говорю про нападение на наш лагерь и подрыв склада на его территории.

Мы спускаемся в долину.

В одном месте Шад находит кусок разбитой рации. Бойцы, возможно, пытались вызвать помощь, но неудачно — их заметили. Около обломка были следы борьбы — отпечатки ботинок, смешанные с глубокими вмятинами от ног, будто кто-то падал и пытался подняться.

Молча идем дальше, каждый погружённый в свои мысли.

Ситуация становится яснее — кто-то целенаправленно увёл наш отряд.

Но кто? И зачем?

Те подозрения, которые во мне роятся, я стараюсь блокировать. По крайней мере, один человек не смог бы справиться с отрядом спецназовцев из шести бойцов.

На подступах спуска к долине, появляются новые признаки — мусор, оставленный в спешке. Куски пищи, обёртки, пустой магазин от автомата.

— Они спешили, — замечает Шад. — Это нехарактерно для тех, кто хорошо знает местность. Они боялись, что их настигнут.

А там впереди раскинулась долина Андараб — зелёное пятно среди серых скал. Вдали виднеются следы жизни. Дым костров, небольшие сооружения, кишлаки или временные лагеря.

Шад указывает на это место, и его лицо становится напряжённым.

— Там они, — говорит он. — Осторожнее. Это могут быть остатки боевиков из Панджшера. Они опасны.

Мы осматриваем местность в бинокли.

Всё указывает на то, что мы приближаемся к разгадке. Но теперь перед нами встаёт вопрос — как спасти наших, если они окажутся там?

Шад, молча стоявший рядом, наконец произносит.

— Я покажу безопасный путь вниз. Но дальше — ваша работа.

Киваю. Оставаться на месте нельзя — каждый потерянный час может стать для наших ребят последним.

Спуск предстоит опасный, но с Шадом шанс на успех есть. Мы идем вслед за ним.

Через некоторое время оказываемся на небольшой, относительно ровной площадке.

— Лучше здесь переночевать, — неожиданно говорит Шад. — Подкрепится. А завтра пойдем дальше.

Четыре дня пути позади. Провизия на исходе, вода, которую мы набрали в роднике, тоже скоро закончится.

Что нас ждет там –неизвестно.

Но таков быт спецназовца при исполнении