– Легенда гласит, – пояснил Марко, – что эту картину написал один из здесь изображенных. Он передал ее школе при одном обязательном условии: его имя не увяжут с картиной.

– И автора так и не нашли? – спросила Ольга.

– И да, и нет… Похоже, его вычислили… Правда, только лет двадцать назад, – сказал Марко.

– Но как? – чуть ли не одновременно спросили мы.

– По почерку на картине… Ведь там, прямо на картине, у каждого лица было указано его имя… Было – потому, что некоторые их них исчезли от времени… Видимо, были плохо прописаны… Но помог рентген, и надписи восстановили, а затем направили в Ленинград в музей флота… Знакомый мне начальник музея и еще одна милая сотрудница подписи сравнили с почерками выпускников – их рукописными заметками… И автора нашли…

– Кто он, Марко? – не выдержала Ольга.

– Голицын!

– Но их трое братьев? Который?

– Младший, Федор, экспертиза точная. Я уверен – это он оставил нам такую память…

От удовольствия, что услышал такой рассказ, Стоян хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Знай моряков, виват Марко, виват школа, виват славяне…

И мы дружно захлопали и Марко, и себе.

А ставшая вдруг задумчивой Ольга снова озадачила Марко вопросом:

– Значит, это не случайно, что диплом выпускника того времени выписан на имя одного из братьев князей Голицыных? На Федора?

Она не просмотрела этот факт, а мы… В общем, прохлопали.

Марко коротко пояснил значение остальных двух: приезд будущих моряков состоялся в 1788, а отъезд на родину – в 1790 годах…

Меня прояснило:

– Но ведь дата создания русского флота – 1796? Значит, русские моряки обучались здесь за несколько лет до официальной даты – победы русского галерного флота над шведами при Гангуте?!

Россия в жизни Бока. Профессиональный военный моряк и большую часть жизни профи по линии спецслужб, тем не менее, я трепетно интересовался историей нашего флота.

Когда праздновали в 1996 году трехсотлетие флота – Русского, Российского, Советского и снова Российского – мне, как ветерану флота, вручили памятную медаль, памятную грамоту за подписью мэра Москвы Михаила Лужкова и от его имени замечательную книгу о флоте.

Просматривая ее уже после возвращения из «похода за Атлантидой», я не обнаружил ни слова о заботах Петра I в обучении моряков по договору с Венецианской республикой! Ни слова!

И потому считаю нужным сказать несколько шире о замечательном деловом сотрудничестве славянского города Пераста с Россией от времен Петра Великого до середины восьмидесятых годов прошедшего, ХХ, века.

Город морской славы, бокайская Пераста – один из городов Сербской земли, свято дружившей с Россией Петра Великого, его женой Екатериной и Екатериной Великой, еще до революции, так и после нее, в военную годину борьбы с фашизмом и в послевоенное время при Иосипе Броз Тито.

В основу следующего рассказа по истории залива положены воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Юрия Лукшина. Он, будучи политруком батальона морской пехоты флота, действовавшего в районе залива Бока в ноябре 1944 года, стал почетным гражданином города Пераста.

Начну с меткого высказывания русского и советского историка Дмитрия Харитоновича:

«В реальности существуют люди… Нет политической истории, есть история людей. Нет экономической истории, есть история людей, что-то производящих и обменивающих. Нет истории городов, есть история горожан…».

Указанное выше, – это про горожан Перасты. О них пойдет рассказ. Знаменитый адмирал Матия Змаевич (1680–1735), сын перастского капитана, судовладельца и председателя общины. Выпускник мореходной школы. Служил в венецианском и русском флоте.

В 1710 году был приглашен Петром Толстым, русским посланником и соратником Петра I, на службу в российский флот и провел подготовку к службе «царю и отчеству» в посольстве в турецком Константинополе. В 1712 году был лично проэкзаменован русским царем и именным указом принят во флот: «Объявляем сим патентом нашим сbм, кому о том ведати подлежит, что пожаловали мы Матвея Змаевича, который в службе в морском флоте с 1712 года, и повелеваем ему быть в капитанах-командорах».

В Петербурге Матия-Матвей принял отряд галер, участвовал в битве против шведов при Гангуте (первая морская и победная битва)? и в 1719 году ему присвоено звание контр-адмирал. После окончания Северной войны со Швецией становится вице-адмиралом. С 1721 года – член Адмиралатей-коллегии и руководил строительством галерной гавани в городе на Неве. «За флотоводческие способности, отвагу и бесстрашие» Петр I наградил его золотой медалью и орденом.

После смерти Петра I командовал галерным флотом и был назначен комендантом Петербургского порта. В этом же году вдова императора Петра Великого, Екатерина I? произвела его в полные адмиралы и наградила орденом Александра Невского.

В музее города Перасты, как драгоценную реликвию, сохраняют адмиральский флаг русского флота, который был подарен императором Змаевичу. А рядом – шведский флаг с судна, взятого в плен галерами под командованием Матия Змаевича.

И другие граждане Перасты на службе России.

Матия Мелада, математик, строитель портов и причалов, участник создания русского флота.

Шиме Мазарович – посол России в Персии.

Три брата Ивеличей – Марко, Семион и Ивелия, генералы в русско-турецких войнах. Марко стал графом и сенатором, отличился в русско-турецких войнах 1768–1774 и 1787–1791 годов.

Сын Марко, Ивелич Петр – участник войн со Швецией (1808–1809). В 1812 году в звании генерал-майора командовал пехотной бригадой в армии Барклая-де-Толли. Ранен в Бородинской битве. Его портрет помещен в Эрмитаже в Галерее Славы среди 332 портретов героев Отечественной войны 1812 года.

Петр Смекия, капитан судна «Королевский лев», первым из жителей Адриатики вошел в 1740 году в Балтийское море и установил связь с его русскими портами…

…Марко предложил отведать кухню того времени, петровского, когда первые русские прибыли в Перасту. Стол был накрыт в комнате с низкими сводами и видом на проход в самый узкий пролив.

Подали квашеную капусту, рыбу холодного и горячего копчения, из овощей – помидоры и разные солености, что-то острое, но пряно приятное. И еще – холодный свекольник с большим куском телятины. Украшением стола стал деревянный полубочонок с квасом, который разливали деревянным расписным ковшом.

Марко обратил наше внимание на ковш, сказав:

– Это не ковш, а экспонат того времени…

В этот момент ковш находился в руках Ольги, и та чуть его не уронила, осторожно и демонстративно положила ковш на стол и прямо-таки по-детски спрятала руки за спину. Естественно, мы все от души и по-доброму посмеялись – и вместе с нами наша забавница Ольга.