– Чего вы ждете? За работу, живо!

Она собиралась войти в свой кабинет, но ее задержал Филипп.

– Другие, может, и приняли слова твоей матушки за чистую монету, но я знаю им цену!

– Слышал, что она предложила? Никто тебя не держит!

– Интересно, хотел бы твой братец, как там она выразилась?… – Филипп сделал вид, что напрягает память. – Получить освобождение и «вечный покой»?

Отдернув руку, Гвен оглядела цеха. Пьеррика нигде не было видно, хотя еще несколько минут назад он находился здесь, она могла в этом поклясться.

Брат Гвенаэль в это время уже был на берегу. Наклонившись вниз, он наблюдал, как Мари и Люка спускались в бухту.

Номер газеты «Телеграмм де Брест» от 20 мая 1968 года помог Мари выйти на след, о чем она и рассказала Ферсену, которого повела в Ти Керн.

– В тот день десять миллионов французов вышли на общенациональную забастовку, и в тот же вечер на побережье со стороны Финистера обрушилась страшная буря. Ветер достигал силы в восемь баллов, а волны – пятиметровой высоты. Фонарь маяка, в ту пору еще действующего, погас, и ни один электрик не смог его починить. – При этих словах Люка поднял голову, посмотрев на маяк, возвышавшийся на самой крайней точке песчаной косы. – Дети могли этим воспользоваться для игры в береговых разбойников…

– …взяли переносные лампы и стали светить ими с берега, не опасаясь, что их кто-нибудь остановит, – договорил Люка, поняв, к чему она клонит. – Экспертиза установила, что тело Мэри пролежало в воде две недели, а выловили его пятого июня: минус две недели – это как раз двадцатое мая. Все сходится!

– Только одно вызывает сомнение: труп нашли в проливе Молен, а если бы ее убили в Ландах, его отнесло бы течением на юг.

– Труп могли выбросить в открытом море, далеко от берега.

– Кто? Перепуганные насмерть дети?

– Или их родители.

Перед Мари возник образ матери, и она постаралась избавиться от этого неприятного, раздражающего видения.

– Что делала двадцатилетняя девушка в Ландах – в одиночестве, ночью, в разгар шторма?

Люка стоял у входа в грот.

– Я хоть и полицейский от Бога, но не знаю ответов на все вопросы.

Мари с тревогой взглянула на море. Полный штиль. И все-таки она вздрогнула, увидев, что Люка исчез в гроте, и, проклиная его, пошла по его следам.

Он уже был в глубине пещеры и освещал ее своды фонариком.

– Если вы решили собирать здесь ракушки, то выбрали не лучшее место, – съязвила она. Но Ферсен ее не слушал.

– В тот день, когда вы мне кричали с берега, я стоял здесь. Мне казалось, что ваш голос доносится откуда-то сверху. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что грот сообщается с Ти Керном.

– Даже если здесь и есть подземный ход, что из этого следует?

– Терпеть не могу, если я чего-то не понимаю!

– А я терпеть не могу этого грота!

– Никто не просил вас идти со мной.

– Да вы становитесь истинным бретонцем! – усмехнулась Мари, намекая на его упрямство.

Люка хотел было сострить, что в ее устах это звучит как комплимент, но в этот момент стены грота задрожали, раздалось глухое потрескивание. Не сговариваясь, они бросились к выходу, в то время как вибрация усиливалась с каждой секундой. На них посыпались камни, словно они попали под метеоритный дождь. До свободы им оставалось лишь несколько метров, как вдруг скала с адским грохотом раскололась надвое. Ферсен, шедший за Мари по пятам, едва успел втянуть ее обратно, подальше от выхода. Грохот внезапно сменился тишиной. Мертвой, угрожающей. О выходе напоминали лишь несколько светящихся трещин. Люка поднял фонарь и пронзил лучом облако пыли, которое мало-помалу начинало рассеиваться.

Тогда они увидели, что выход завален крупными обломками скалы, которые невозможно сдвинуть с места. На краткий миг у Ферсена появилась надежда – он схватил мобильник. «Нет связи».

Они оказались в ловушке. Заметив, что глаза Мари округлились от ужаса, Люка проследил за ее взглядом и побледнел: между трещинами скал начинала пробиваться вода прилива. Скоро грот будет затоплен. И они вместе с ним.

Гвен направилась к утесу, уверенная, что Пьеррик уже там. Действительно, брат стоял на самом краю берега и смотрел на бухту, которая постепенно скрывалась под волнами.

– Сколько раз я говорила, чтобы ты не смел сюда ходить?! – закричала она, бесцеремонно оттаскивая его назад. – Ждешь, когда мать упрячет тебя в приют? Не хочешь? Я тоже не хочу, но если ты будешь упорствовать, так и случится. Берегись, Пьеррик!

Брат замахал руками, стараясь что-то объяснить, но из его рта вырывались лишь ничего не значащие, разрозненные звуки. Было видно, что он очень взволнован. Гвен встала на цыпочки и впилась в него взглядом:

– Сейчас не время загадывать загадки! Хватит, мы возвращаемся!

Видя, что тот упирается, она вырвала у него из рук тряпичный сверток и сделала вид, что собирается бросить его вниз.

– Или мы идем домой, или прощай твоя кукла!

Высшая угроза. Побежденный Пьеррик повернулся, и сестра отдала ему игрушку, которую он прижал к груди и покорно дал себя увести, то и дело оглядываясь назад.

Они были уже далеко, когда словно из-под земли раздались отчаянные крики Мари и Ферсена. Но кроме шести гранитных гигантов, их никто услышать не мог.

Выбившись из сил, Люка и Мари перестали звать на помощь. Грот уже на две трети заполнился водой чернильного цвета.

– Должен же быть выход? – прошептала Мари.

– Выхода нет, – мягко возразил Люка.

Он положил фонарь в углубление скалы, подошел к ней вплотную и с любовью посмотрел на нее.

– Мне еще не доводилось проводить ночь в объятиях женщины, до которой я даже не дотронулся.

– Вы об этом сожалеете?

– И да, и нет.

– В тот вечер я действительно хотела стать вашей, Люка, – горько вздохнула она. – Почему мне кажется, что все еще возможно, хотя ничто уже не возможно?

– Потому, что мы подходим к главному.

Мари вздрогнула.

– Мне страшно.

Люка обхватил ладонями ее лицо и взглянул прямо в глаза.

– Смотрите на меня, Мари! Смотрите до самого конца.

– Смотрю.

– Есть слова, которые я произнес лишь раз в жизни и думал, что не способен их повторить. – Голос его стал совсем глухим. – Я тебя люблю!

– Обними меня покрепче, – ответила она еле слышно.

Мари и Люка стояли, тесно прижавшись друг к другу, пока расстояние от поверхности воды до потолка пещеры неудержимо сокращалось; когда осталось приблизительно полметра, губы их слились в прощальном поцелуе и они ушли под воду.