– В нашей семье не произошло никакого обогащения, – поспешила заметить Мари. – Строительство верфи развернулось спустя несколько лет, и то благодаря субсидиям Керсенов. Что касается отеля «Ируаз», то он появился еще позднее, когда мама выиграла в лотерею три миллиона франков.

– А Ле Бианы?

– Ивонна в шестидесятые годы была простой разносчицей хлеба, но, по слухам, она получила после смерти мужа и значительную страховую сумму.

– Все это нужно проверить.

Люка чувствовал, что Мари неспокойна. Наверное, она боялась узнать о своих родных что-то неприглядное. Он продолжил невозмутимым тоном:

– Не исключено, что есть и другие семьи, резко изменившие образ жизни после шестьдесят восьмого.

Она с благодарностью ему улыбнулась.

– Поговорю с родителями. И попробую выведать, с кем еще в ту пору водили компанию Ив, Жильдас и Лойк.

Люка подбросил ее до отеля. Мари увидела мать в кабинете брата, где та разбирала его вещи. Окна были раскрыты настежь. Прощаясь, Люка взял ее за руку:

– Будь осторожна. Что бы ни произошло, оставайся со мной на связи, ладно?

– Обещаю.

– Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. – Мари вспыхнула, покосившись в сторону матери. – Как трогательно! Можно подумать, тебе пятнадцать лет, – произнес он со смешком.

С сожалением выпустив ее руку, Ферсен сел в машину и сразу тронулся с места.

«Он прав», – подумала Мари. В присутствии матери она всегда чувствовала себя девчонкой и теряла всякую уверенность.

Жанна и словом не упрекнула ее за то, что она не уехала в Плимут, и вообще не заговорила с дочерью, деловито раскладывая по коробкам вещи Лойка. Подыскивая предлог для разговора, Мари принялась рассматривать фотографию, на которой Лойк был изображен в окружении Жильдаса, Ива и Кристиана. Последний держал в руке кубок. В ту пору мальчишкам было всего по двенадцать лет.

– Неразлучные друзья… Они ведь никогда не расставались, верно?

Мать молчала. Мари пошла напролом:

– Сколько их помню, они всегда были вместе. С кем еще они дружили в детстве?

Жанна обернулась, пронзив дочь ледяным взглядом.

– Ты явилась, чтобы продолжать свою грязную работу?

– Я хочу узнать, с кем играли мои братья, когда были детьми. Простой вопрос. Неужели он заслуживает такого агрессивного тона?

Она почти прокричала эти слова, обиженная поведением матери. Жанна отвернулась и продолжила работу, но замечание дочери заставило ее испытать что-то вроде угрызений совести.

– Я уж и не помню…

– Двадцатого мая тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года Лойк и Жильдас чуть не утонули в гроте. Им было чуть меньше двенадцати лет, разве мать может такое забыть?

Жанна, едва сдерживая гнев, произнесла:

– Напрасно ты сюда вернулась!

Удар был нанесен жестокий, но Мари не отступала:

– Признайся, ведь это ты взяла письмо Лойка, когда навещала меня в больнице. Отвечай: да или нет?

Жанна побледнела, как и ее дочь. Подняв подбородок, она указала ей на выход:

– Убирайся вон! Да закрой плотнее дверь! Сквозит!

В детстве, когда мать ее наказывала или бранила, Мари бежала искать утешения у отца. Милик никогда не противодействовал жене, но старался занять девочку какой-нибудь несложной работой, чтобы развеять ее плохое настроение. По выражению лица дочери Милик мог безошибочно определить, что у нее произошла размолвка с матерью. И на этот раз, когда Мари к нему пришла, он сразу попросил ее смотать только что починенную им сеть. Милик поговорил с Мари о том о сем и с готовностью ответил на вопросы, касающиеся детства ее братьев.

– У них была настоящая банда, кто же верховодил?

– Малышка Ле Биан.

– Гвен? Девчонка? Не могу поверить!

– Она. За ними всегда увязывался Пьеррик, но он был так, бесплатным приложением, как они говорили.

– Пьеррик… Интересно, после чего он утратил речь?

– Старик Перек считал, что его немота – последствие инсульта. Однажды несчастный мальчишка целую ночь провел на берегу, да еще во время шторма. По правде сказать, Ивонна недолюбливала сына и плохо за ним следила.

Мари перевела дыхание. «Только бы он вспомнил», – молила она Бога, не сводя глаз с отца, который вновь взялся за работу.

– А когда это случилось? Можешь вспомнить?

– Еще бы! – воскликнул Милик, распрямляя спину. – Я был тогда в плавании, далеко от острова, но твоей матери удалось передать для меня письмо. Она сообщила, что ждет ребенка – тебя. Несчастье с Пьерриком произошло во время сильной бури в мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.

Последние слова привели Мари в состояние шока. Чтобы не испугать отца, она отвернулась и подобрала с пола несколько вершей, стараясь унять дрожь в руках. «Во время сильной бури в мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года», – продолжало звучать в ее ушах.

– Что-то не так, дочка?

Несмотря на все ухищрения Мари, испытанное ею потрясение не укрылось от пытливого взгляда Милика.

– Я просто очень устала, папа!

– Отдохни, малышка.

Почувствовав тревогу отца, Мари прижалась головой к его плечу, пытаясь обрести силы и спокойствие.

Вскоре жителям острова пришлось выдержать новый удар судьбы. По радио передали сообщение: поисковики обнаружили потерпевший крушение многокорпусник Кристиана Бреа, но, к несчастью, шкипера на борту не оказалось. В портовом кафе воцарился траур. Раздавленная этой новостью Анна уже оплакивала брата.

Мари узнала об этом, когда находилась в пути. Съехав на обочину, она попыталась осмыслить случившееся. Невероятно. Кристиан не мог просто так исчезнуть. Она всегда считала, что на море ему нет равных. В голову закралась страшная мысль: а что, если жених погиб из-за нее? Потеряв веру, он прекратил бороться со стихией и решил навсегда остаться в море. И Мари вновь ощутила справедливость жестоких слов, что она проклята.

Телефон завибрировал: звонил Люка. Вызов она не приняла.

Волнуясь и негодуя одновременно, Ферсен выключил телефон. Ведь Мари обещала оставаться на связи! Потом он догадался, что ей тоже стало известно о Кристиане и захотелось побыть одной. Он пожалел, что не может разделить ее печаль, и в то же время почувствовал ревность к тому, из-за кого она сейчас страдала.

Техник – дылда с редкими волосами – продолжал распространяться об особенностях новых камер видеонаблюдения, которые он только что установил в Ти Керне. Резко оборвав парня, Люка отошел, чтобы ответить по телефону.

– Да, слушаю. Отлично. А помимо Переков и Ле Бианов, нет ли сведений о Жанне Кермер? – Он нахмурился. – Уверены? Выигрыша в лотерею не было? Спасибо, Франк. Мари пока ни слова. До скорого.