что ты сам придаёшь вещам. Всё, что происходило, — это лишь отражение твоих выборов, твоих страхов, твоих желаний.

Андрей задумался. Его жизнь, его бесконечные попытки разобраться в происходящем, его борьба самим собой — всё это теперь казалось таким далёким. Он вспоминал Ирину, её лицо, её голос. Было ли она настоящей? Или она была лишь частью его души, которая пыталась показать ему путь? Он вспоминал дождь, который шёл только над ним, капли, складывающиеся в предупреждения. Было ли это реальностью? Или игрой его сознания?

— Ты хочешь узнать, кто из нас был прав? — внезапно спросил Кирилл, нарушая его мысли.

Андрей молчал. Вопрос звучал слишком просто, но ответ был слишком сложным. Вся его жизнь сводилась к этому моменту, к этому выбору. Но теперь он не был уверен, что выбор вообще существует.

— Правды не существует, — наконец сказал Андрей, глядя в туман. — Есть только то, что мы сами решаем считать правдой.

Кирилл кивнул, как будто ждал этого ответа.

— Тогда ты свободен, — сказал он. — Свободен от циклов, от вопросов, от борьбы. Ты можешь идти дальше.

— А если я не хочу идти дальше? — спросил Андрей, его голос был тихим, почти шёпотом.

Кирилл не ответил. Вместо этого он встал и сделал шаг в туман, который тут же поглотил его фигуру. Андрей остался один. Он смотрел на место, где только что стоял Кирилл, и чувствовал, как его сердце бьётся всё медленнее.

Он закрыл глаза. Мир вокруг исчезал, растворялся, как утренний туман под солнцем. Больше не было ни холма, ни города, ни дождя, ни отражений. Не было даже его самого. Только пустота.

И в этой пустоте он наконец понял: не важно, кто был прав. Важно только то, что он сделал выбор.

Было ли это реальностью или всего лишь игрой сознания? Ответа не было. И, возможно, его никогда не существовало.

Конец