А сосед говорит:

– Ей еще повезло, считай, больше года с лихоманкой прожила. Но этот самый мешок ее и доконал, принесла она его из школы, поставила у двери, не успела оглянуться, как свинья подобралась к мешку и давай рис жрать. Сюцинь рассердилась на свинью, гонялась за ней по всей деревне, хребет ей в кровь исхлестала, но пока гонялась, так устала, что у самой кровь желудком пошла, вот позапрошлой ночью она и померла.

Линлин не двигалась с места, на лице ее застыла синева, и ей померещилось, что в ее желудке тоже плещется кровь. Она ощупала языком нёбо и десны, крови на них как будто не было. Страх отступил, но сердце не слушалось, заполошно скакало в груди, и Линлин схватилась за угол сараюшки.

Сосед говорит:

– Обед еще не варила?

– Вот собираюсь.

И деревенские ушли. Похоронная процессия ушла. Линлин проводила ее взглядом и хотела было вернуться в дом, но тут увидела Дин Сяомина: он почему-то отстал от соседей и с лопатой в руке шел в самом хвосте процессии. Линлин хотела юркнуть в дом, но было поздно, Дин Сяомин ее заметил, и ей ничего не оставалось, как поднять глаза и спросить:

– Помогать идешь?

А Сяомин посмотрел на нее и сказал:

– Тетушка Сюцинь померла, хотя у нее и дом был, и семья, и дети. А ты живешь тут как дух неприкаянный и до сих пор небо коптишь! Чего же ты никак не подохнешь? – Сяомин почти кричал, и его слова картечью летели прямо в лицо Линлин. Не дожидаясь ее ответа, сизый от злости Сяомин быстро прошагал мимо гумна, догоняя соседей.

А Линлин застыла на месте, провожая глазами Дин Сяомина, а когда он скрылся из виду, медленно вернулась в дом. Дядя к тому времени уже проснулся и одевался, сидя на краю кровати, и Линлин со слезами на глазах, с плачем в голосе сказала:

– Батюшка, давай правда распишемся, давай скорее распишемся, а как распишемся, станем жить в деревне, ладно? Пока не померли, проживем хоть пару дней честь по чести, ладно?

Глава 3

1

И дядя пошел поговорить с моей тетей Сун Тинтин. В тот же день они с Линлин тронулись в путь и отшагали больше десяти ли до деревни, где жила Сун Тинтин, а Сяоцзюню купили целый мешок гостинцев. Линлин осталась ждать под деревом у околицы, и дядя отправился в деревню один. В деревню под названием Сунъин.

Пришел и говорит Сун Тинтин:

– Давай разведемся. Скажу тебе как есть: хочу жениться на Линлин, пока не помер. Хоть немного пожить с ней на всю катушку.

Тетино лицо налилось синевой, и она сказала, подумав:

– Можно и развестись, только вели своему братцу прислать мне два гроба. Два самых дорогих гроба с самой красивой резьбой.

Дядя говорит:

– Это для кого?

– Не твое дело.

Дядя расплылся в бесстыжей улыбке и говорит:

– Можешь не отвечать, и так ясно. Что, у него тоже лихоманка?

Тетя ничего не сказала, только дернула головой, а в глазах заблестели слезы.

И дядя больше ничего не сказал, и сердце его налилось немотой.

2

Дед пошел к Дин Сяомину.

Дома у Дин Сяомина никого не оказалось, и дед пошел к ним на поле.

И на выходе из деревни увидел свою невестку, мать Сяомина, бросился ей наперерез, словно это прохожий, у которого надо спросить дорогу, бросился ей наперерез и брякнул:

– Поливать ходила?

Мать Сяомина и в самом деле ходила поливать, ходила поливать пшеницу. Их участок лежал у старого русла Хуанхэ, к востоку от деревни. Старуха пошла поливать и вспомнила, что хорошо бы развести в воде подкормку и заодно удобрить пшеницу, вспомнила про подкормку и с полпути вернулась в деревню. И у старого русла Хуанхэ ей наперерез бросился мой дед, спрашивает: «Поливать ходила?» Мать Сяомина огляделась по сторонам, но на всем старом русле больше не было ни души, только трава высотой по колено, а где и по пояс.

И старуха ответила первое, что в голову пришло:

– Ну. Поливать.

Дед встал столбом посреди тропки и говорит:

– Жду не дождусь, когда Лян подохнет.

Мать Сяомина холодно усмехнулась:

– Небось, хочешь, чтобы Сяомин развод подписал, помочь им хочешь?

Дед так и залился краской:

– Помирать скоро, а у них ни стыда не осталось, ни совести.

Мать Сяомина встала у деревца на берегу пересохшего русла и бросила на деда косой взгляд, словно на него и смотреть зазорно. Потом дернула краем рта, шмыгнула носом, растянула губы в холодной усмешке и после короткого молчания сказала потеплевшим голосом:

– Вот что, братец. Я Ляну теткой прихожусь, скажу тебе все как есть. Можно и развестись, Сяомину и невеста сыскалась, тоже приличная девушка. Да вот родители ее с порога потребовали пять тысяч выкупа. Говорят: достанете пять тысяч, и мы хоть завтра отправим ее в Динчжуан.

Мать Сяомина оглянулась на заросшее травой старое русло, словно боялась лишних ушей, убедилась, что вокруг никого нет, и продолжала:

– Дин Лян хочет расписаться с Линлин, чтоб все было честь по чести? Вот пусть и достанет нам пять тысяч. Достанет пять тысяч, Сяомин заплатит выкуп и сможет жениться, тогда и Дин Лян с Линлин распишутся честь по чести, а после смерти лягут в одну могилу, как муж с женой.

Дед растерянно стоял посреди тропинки, ведущей через старое русло, и налетавший ветер овевал его с ног до головы запахом полыни. Запах скользил по дедовым щекам и уплывал дальше.

– И Сяомин, и невеста его оба здоровые, – говорила старуха. – Она и справку из больницы Сяомину показывала. А племянничек мой со своей бесовкой одной ногой в могиле стоят, им ждать некогда, пусть достанут пять тысяч, и Сяомин быстренько подпишет развод. А как подпишет развод, племянничек с бесовкой распишутся и Сяомин свадьбу сыграет. Всем будет хорошо.

Дед так и стоял столбом.

А мать Сяомина зашагала к дому.

Переваливаясь, зашагала к деревне.

Дед обернулся ей вслед и крикнул:

– В книгах сказано, что удобрения нельзя в воде разводить! Сама посуди: если его в воде развести, оно даже вполсилы пшеницу не подкормит, зато сорняки в рост пойдут.

Мать Сяомина неторопливо шагала к деревне. Пройдя немного, она обернулась и крикнула:

– Братец! Ты всю жизнь учителем прослужил, как же тебе не совестно просить за этих бесстыжих?

Дед так и стоял на месте, словно деревянный столб, врытый посреди старого русла Хуанхэ. Кругом густо зеленела трава, один столб сухим перстом упирался в небо..

Дед отыскал своего племянника Дин