Зазвонил телефон. Громкий звонок в пустой квартире заставил Калли вздрогнуть. Звонила Фиби, хотела узнать, как она добралась, а заодно и сообщила ей все подробности того, как они управляются с малышом.

– Я рада, что застала тебя дома, – сказала Фиби. – Не смей даже думать покидать страну. Не сейчас! Война начнется не сегодня завтра. В газетах пишут, что всем британцам рекомендовано немедленно покинуть континент. Ты встретила своего друга?

– Нет. Он почему-то задерживается. Паромы переполнены людьми. Вполне возможно, не достал билет. Приедет на следующем пароме, да?

Последние слова прозвучали слабым утешением, хотя и были сказаны скорее для того, чтобы убедить в этом себя, а не мать.

Она прождала Ферранда три дня, теряясь в догадках. Почему не позвонил? Не отправил телеграмму? И вот, наконец, когда она уже потеряла всякую надежду, пришло письмо. Вернее, даже не письмо, а торопливо написанная записка.

Дорогая!

Приехать не получается! Меня срочно вызвали в Лилль. Кажется, я им там нужен. Разумеется, я буду мобилизован, если Бельгия пожертвует своим нейтралитетом. Жан-Люк посоветовал мне немедленно наведаться в замок и подготовить ко всему мать. К тому же она боится, что власти могут реквизировать замок, как они уже это делали раньше. Мне очень жаль, что я подвел тебя. Но поверь, в эти трудные времена ты всегда будешь в моем сердце и в моих мыслях. Напишу сразу же, как только тут что-то определится. Береги себя, любовь моя! И возвращайся домой, в свою благословенную Шотландию.

Твой любящий Луи-Ферранд

Ее переполняло бешенство. Она даже спать не могла. Ну почему эта проклятая война все испортила? Какое отношение все эти политические игры имеют к ним? И почему она не поехала к Ферранду раньше? Наплевала бы на все условности, схватила Дезмонда на руки и отправилась вместе с сыном к нему! Дура набитая, корила она себя. Какое ей дело, что будут говорить другие люди о том, кто отец ребенка? Увы-увы! Ей-то как раз и есть до этого дело! Разве забыла она о том, как старательно все скрывали от нее тайну ее собственного появления на свет? И вот все повторяется! Теперь тайны будут громоздиться уже вокруг ее собственного ребенка. Мысль о том, что война может разлучить ее с Феррандом навсегда, не просто пугала. Она ужасала своей безысходностью. Она должна немедленно написать Ферранду и сообщить ему правду, пока еще не поздно.

Всю ночь она как безумная металась по квартире, а утром, измученная, обессилевшая после бессонной ночи, стала наблюдать из окон квартиры за тем, как город готовится к войне. Продавцы утренних газет громко выкрикивали заголовки самых горячих новостей. В воздухе выли сирены, пока еще только учебные, люди, заслышав этот страшный вой, начинали метаться в поисках убежища. Оставаться в Лондоне больше не имело смысла. Надо возвращаться домой. Легко сказать! Но как?!

Калли еще никогда не видела такого количества поездов, почти одновременно отбывающих с вокзала. Бесконечные вереницы детей змеились на подступах к вокзалу. Многие детишки в школьной форме с чемоданами в руке, другие в мешковатых пальтишках, парусиновых башмаках, с зонтиками из коричневой бумаги. Женщины толкают перед собой прогулочные коляски, в которых лежат закутанные младенцы, похожие издали на целлулоидные куклы. Калли видела, как пытаются женщины, провожающие своих детей, скрыть слезы в момент прощания. Малыши громко плакали, матери рыдали, невыносимая картина! Калли стало даже совестно, что вот она не расстается со своим ребенком, а, напротив, возвращается к нему.

Все железнодорожные компании работали на пределе сил. Дороги были перегружены, нарушения в графиках движения стали обычным явлением. Все купе были забиты военными и моряками, направляющимися на север, к местам своей дислокации. Народ пребывал в крайнем возбуждении. Куда подевалась знаменитая британская сдержанность? Весть о том, что мир вот-вот снова будет охвачен пламенем войны, не оставила никого равнодушным. Многие до самого Глазго были вынуждены ехать стоя или кое-как скрючившись в коридоре вагона. Как только состав подошел к Дуглас-Мор, свет был отключен. Ужасное, бесконечное путешествие! Туалеты в вагонах были заблокированы, духота и теснота делали свое дело. Отчаянно пахло потом и несвежим бельем. Но все эти люди, размышляла Калли, хоть как-то спасутся, найдут себе временное пристанище на севере. А вот с квартирой Фиби все было очень проблематично. Калли предусмотрительно забрала с собой все документы матери и ее драгоценности на тот случай, если Лондон все же начнут бомбить.

Домой она явилась поздно ночью, а уже рано утром, 3 сентября, Фиби разбудила ее послушать обращение премьер-министра к нации. Вокруг радиоприемника собрались все обитатели дома: Мима, садовник. Все слушали молча, боясь пропустить что-то очень важное в торжественно звучащих словах. Но вот выступление закончено.

– Господи! Помоги нашим солдатам! – залилась слезами Мима. – Какое счастье, что отец не дожил до этого страшного дня! Все повторяется сначала! За что они все отдали свои жизни двадцать лет тому назад?

Калли была слишком подавлена последними новостями. Все валилось у нее из рук. И только когда она смотрела на сына, весело копошащегося в своем манеже, энергично переворачиваясь со спины на животик и обратно, она немного успокаивалась. Малыш еще ничего не понимает! Он еще не осознает, какая страшная беда обрушилась на них всех. И слава богу! Калли утешалась хотя бы тем, что здесь их не будут бомбить и, следовательно, ребенок в безопасности. А если начнется вторжение?

– Мне надо срочно вернуться в Лондон и привести в порядок свои дела, – заявила Фиби. – Отправить кое-какие вещи на хранение. Все это может пригодиться Дезмонду, когда он вырастет.

– Мы справимся! Мы со всем справимся! – горячо возразила ей Калли.

– Думаю, дальнюю лужайку надо переоборудовать под загон для свиней, – задумчиво обронил Колин Баррел, их новый садовник. – Куры у нас есть. А кусок хорошей свинины тоже не помешает к Рождеству. Надо также перекопать часть клумб и посадить там под зиму овощи на корнеплоды. Люди говорят, что скоро введут продовольственные карточки. И бензин тоже будут дозировать. Видно, придется поставить ваш «Моррис» на прикол.

– Пожалуйста, только не сейчас! – взмолилась Калли. Она так любила свою маленькую машинку. Даже кличку ей придумала: «Борис». – Давайте подождем, посмотрим, что и как. Я так думаю, мы должны заявить, что готовы принять у себя в доме тех, кто приедет сюда в эвакуацию.

– Не спешите, мисс Каролина! – тут же вмешалась в разговор Мима. – Не забывайте, у нас малыш! Мало ли какую заразу могут принести в дом чужие люди. Да и вообще… Кавардак…

– Всем нам приходится жертвовать чем-то, Мима! Такое сейчас время. А беспорядок или лишний шум в доме – это очень умеренная жертва в сравнении с тем, чем приходится жертвовать другим.

Калли почувствовала себя виноватой, что пока ничто не угрожает ни ей, ни ее семье. Совсем другое дело – Ферранд и его близкие. Конечно, он должен защитить свою мать. Она уже пережила одну оккупацию двадцать лет тому назад и своими глазами видела, что стало тогда с их страной. Да, в столь тяжелое время Ферранд должен быть рядом со своей семьей, а она – со своей.