Мой взгляд падает на приборную панель, и я громко выдыхаю. Дерьмо. Сейчас семь сорок четыре. Семь. Часов. Сорок. Четыре. Минуты. Это означает, что мама и папа давно встали. Они, вероятно, уже завтракают, а я… я не лежу в своей кровати и не сплю, как послушная дочка, а катаюсь по окрестностям. О боже, они выйдут из себя. Они будут…

Чейз бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Дыши, Хейли. Мы скоро приедем.

По пути домой мы заезжаем на парковку, где меня все еще ждет моя «Хонда». И, может быть, это глупо, и, вероятнее всего, я просто играю со своей жизнью – или с пожизненным домашним арестом, – но я не могу и не хочу оставлять машину здесь. Я хочу взять ее с собой. Сейчас. Какое-то объяснение я все равно должна буду придумать, когда «Хонда» вдруг снова окажется на подъездной дорожке родительского дома.

– Поезжай на парковку, – прошу я Чейза.

Он выглядит удивленным, но кивает.

– Ясно.

Минуту спустя он сворачивает на стоянку между мотелем, закусочной и заправкой. Когда я обнаруживаю красную «Хонду» среди припаркованных автомобилей, то понимаю, что это было правильное решение – добраться сюда. С этой машиной связаны сотни воспоминаний. Без «Хонды» я бы никогда не застряла в этом маленьком городе, никогда бы не встретила Чейза, Лекси и остальных ребят и никогда бы не провела такое прекрасное лето. Она была со мной до самого конца. И теперь, когда я снова вернула ее, я не понимаю, как вообще могла расстаться с ней.

К моему удивлению, Шейн уже ждет нас. Он стоит, облокотившись на «Хонду», с бумажным стаканчиком в руке – и смеется, когда мы выходим из машины.

– Д-о-о-о-б-р-о-е утро, – здоровается он с нами и, мельком взглянув на свой кофе, протягивает его Чейзу. – Вот – ты выглядишь так, будто тебе нужнее…

– Шейн… – предупреждающе рычит Чейз, но берет стаканчик и делает глоток. И тут же морщится. – Дерьмо, кофе же ледяной!

Шейн дерзко улыбается.

– Извини, приятель. Я не мог знать, что вы вернетесь так поздно, правда, меня этот факт совсем не удивляет.

О боже. Мое лицо снова становится красным. Он и правда догадывается, чем мы занимались прошлой ночью? Или Шейн просто шутник и разыгрывает нас?

Я указываю на «Хонду».

– Мне нужно возвращаться. Мои родители уже проснулись.

Чейз понимающе кивает.

– Мы тебя проводим.

– Вы не должны этого делать, – настаиваю я. – Я сама могу доехать.

– Я знаю. Ты поедешь на «Хонде», а мы с Шейном возьмем мою машину. Мы доедем только до твоей улицы, убедимся, что все хорошо, и сразу отправимся дальше, – он обхватывает ладонями мое лицо, и на мгновение сердце перестает биться. – Позволь мне сделать это для тебя, хорошо?

Я чувствую тепло внутри груди, оно словно убаюкивает меня.

Какое-то время я просто смотрю на Чейза. Он наверняка смертельно устал.

Несмотря на то что мы вздремнули в его машине, сон наш длился не очень-то долго. Единственная причина, по которой я уступаю ему сейчас, – это Шейн. Шейн, который выглядит отдохнувшим, в отличие от нас. Кроме того, время не ждет.

– Ну ладно, – соглашаюсь я.

И вот она снова, эта ямочка, которую я отчетливо вижу даже под щетиной, – Чейз улыбается мне.

Я вздыхаю, чувствуя себя чертовски бессильной. Последнее объятие. Я ненавижу прощаться с ним, снова. Особенно в такой спешке. В то же время я счастлива, что он проделал такой долгий путь, чтобы увидеть меня. У нас было всего несколько часов. Одна-единственная ночь. Определенно недостаточно для меня, но это была моя лучшая ночь.

Мне больно делать это, но я поспешно отстраняюсь от него.

– Береги себя, Чейз, – и я улыбаюсь ему.

Еще мгновение он держит мою руку в своей, а потом отпускает.

– До следующего раза.

И так просто, тремя маленькими словами, он дарит мне надежду на воссоединение. На что-то между нами. Я киваю, потому что сейчас не время даже думать о нашем будущем. Время идет. И с каждой минутой возрастает риск того, что родители узнают о моем побеге. Они привыкли, что я не ранняя пташка, так что, возможно, мне удастся проскользнуть домой незамеченной. Возможно. При определенных обстоятельствах. Если мне повезет.

Тем не менее я цепляюсь за эту надежду, как и за мысль о том, что Чейз скоро вернется, и сажусь в свою «Хонду» – впервые с того утра, когда приехала на смотровую площадку над долиной Шенандоа. Пальцы дрожат. Меня охватывает паника. Я делаю глубокий вдох и ощущаю знакомый запах – кожи, чего-то цветочного и… чипсов, – затем вставляю ключ в отверстие зажигания и завожу двигатель.

Готово. Немного позже я тихонько толкаю входную дверь и на минуту останавливаюсь, прислушиваясь. Тишина. Ни голосов из кухни, ни шагов, ни стука посуды, ни жужжания кофеварки. Кофе тоже не пахнет. Мама с папой в виде исключения спят допоздна в эту пятницу? Неужели мне повезло?

Я пробираюсь вверх по лестнице, избегая скрипящих ступенек. Я даже дыхание задерживаю, пока поднимаюсь, чтобы только потом облегченно выдохнуть. Боже, никогда бы не подумала, что это сработает. Что я на самом деле смогу вернуться домой незамеченной. С другой стороны, Кэти это удавалось. Правда, она возвращалась не утром, а среди ночи. Мама и папа никогда ничего не замечали. Они до сих пор не знают, сколько раз Кэти тайком сбегала из дома. И они никогда не узнают, что и я проделала этот трюк ночью.

Я осторожно приоткрываю дверь в свою комнату ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, прежде чем она скрипнет.

– Где ты была?!

Я застываю. Если до сих пор мои щеки пылали огнем, то теперь мне становится холодно. Сердце бешено стучит в груди, я медленно захожу в комнату и оказываюсь лицом к лицу с родителями. Они стоят в моей комнате, оба в одежде для сна, не расчесанные. У мамы от слез глаза совсем опухли и покраснели. В руке она держит домашний телефон, будто собирается кому-то позвонить. Дерьмо. Почему аккумулятор мобильника именно прошлой ночью должен был сдохнуть?

Папа успокаивающе обнимает маму, но теперь выпрямляется во весь рост.

– Где ты была, Хейли?

Пульс учащается, сердце бешено качает кровь. Руки вспотели, в голове ни одной годной мысли. Понятия не имею, что сказать. Правду? Что я провела ночь с Чейзом в его машине? Вряд ли. Но и лгать я не могу. Не после всего, что произошло. Не после всего, что я с ними сделала.

Мама с папой ужасно выглядят. Наверняка они зашли в мою комнату утром, обнаружили мое отсутствие и вообразили самые страшные сценарии, как в фильмах ужасов.

– Поговори с нами, Хейли! – мама срывается на визг. Она сжимает телефон так крепко, будто от этого зависит ее жизнь. – Мы были в шаге от того, чтобы вызвать полицию! Где ты была? Комната пуста, все вещи лежат здесь, но тебя нет, и ты не отвечаешь на звонки. Мы… мы думали… – Она прижимает руку ко рту и, всхлипывая, поворачивается к отцу, который снова крепко ее обнимает.