Вестбрук открыл дверцы шкафчика, еле державшиеся на петлях, и достал банку растворимого кофе.

– Обитаю пока в этой лачуге, нужно где-то ночевать. Это даже не моя квартира, а одного престарелого кузена. Ага! Как насчет охлажденной водки?

Они пили из стаканов с обитыми краями, а Вестбрук хвастался самыми ценными вещами из того, что у него осталось: серебристыми рамками с многочисленными фотографиями детей. У него был сын и дочки-близняшки. На снимках также запечатлелась строгого вида блондинка.

– Моя бывшая жена, – кисло сказал Вестбрук. – Она получила опеку над детьми. Теперь они живут в Южной Африке. Я могу с ними видеться, но нет денег на перелет. Эта стерва даже платка бы мне не дала, если бы у меня потек нос! Конечно, она и сама не при деньгах.

Вестбрук сел на диван, скрестив ноги, и выпил еще водки. Де Джерси к своему стакану не притронулся.

– Теперь вы посвящены в подробности моей жалкой жизни, – отрешенно произнес лорд и закурил. – Есть еще одна проблема, – вздохнул он.

Де Джерси молчал.

– У меня рак.

– Сочувствую вам, – искренне отозвался Эдвард.

– Иногда я сам себе сочувствую. Смотрю старые фотографии и вспоминаю, как был счастлив. Но старик обрек меня на кошмарные налоги на наследство. Я не смог выкарабкаться. Как же я обожал свой дом! Мое родовое имение, по праву принадлежащее моему сыну. Перед смертью я хотел бы снова стать его владельцем, передать этот дом Уильяму.

Лорд поднялся, взял фото в серебряной рамке и передал де Джерси.

– Мои предки жили там с тысяча семьсот восьмидесятого года. А теперь в доме вертится кучка чертовых торгашей в серых костюмах. Просто трагедия. Все члены моей семьи взирают с портретов, висящих над великолепной лестницей, на то, как недоумки превращают наш дом в руины. А я не могу даже ступить туда. – Вестбрук вернул фотографию на место и облокотился о каминную полку. – Теперь вы знаете обо мне все.

Де Джерси молчал.

– Я рассказал вам это по одной причине. Хочу, чтобы вы поняли: предложенное вами «азартное дело», назовем его пока так, появилось как нельзя кстати. Я соглашусь, если получу достаточно денег. В противном случае я не стану рисковать. Либо все, либо ничего, ведь я и так скоро подохну.

Де Джерси опустошил стакан с водкой и поставил его на стол.

– Вы попали в яблочко, – тихо сказал Эдвард.

– Что?

– У меня даже сердце вздрогнуло, когда вы упомянули о моем замысле, – сказал де Джерси.

– Вы ведь не о чертовых королевских сокровищах говорите?

– О них самых, – засмеялся де Джерси.

– Должно быть, у вас поехала крыша.

– Вряд ли. Что вы знаете о примерках регалий перед Золотым юбилеем королевы?

Лорд Вестбрук налил себе еще водки и залпом выпил.

– Бог ты мой, вы серьезно?

– Да.

– Ясно. На такие деньги я точно смогу вернуть свое родовое гнездо. Сколько людей будет в деле?

Де Джерси замешкался.

– Думаю, восемь, включая вас, – осторожно проговорил он. – Возможно, мне понадобится еще пара ключевых лиц. Но не все получат одинаковую сумму. Это зависит от их вклада в ограбление.

– Понятно.

– Правда? – без шуток спросил де Джерси.

– Я провел семь лет в тюряге и могу сразу сказать, что ваша затея опрометчива. Почему вы решили довериться мне? – спросил Вестбрук.

– Вы мне симпатичны.

– Чушь собачья. Что еще?

Де Джерси обвел рукой запущенную комнату:

– Вы ведь не хотите умереть в подобном месте?

Вестбрук опустошил свой стакан. В бутылке не осталось ни капли.

– Могу предположить, что вы озлоблены на жизнь. Потеряли всякое уважение к себе, а также детей и дом. В тюрьме у вас была уйма времени поразмыслить о будущем и пересмотреть прошлое. Поэтому с этой недели я предлагаю оплачивать ваши услуги. На данном этапе я не могу сказать, сколько это продлится. К тому же я должен убедиться, что все участники встретятся с минимальными рисками.

– В чем минусы?

– Их нет. Если я пойму, что затея невозможна, то все отменю. На этом сотрудничество закончится. Однако мне кажется, этот проект осуществим. Единственный минус: если один из нас проболтается, то тем самым убьет все шансы на спасение.

Де Джерси выпрямился в полный рост, словно занимая своей величавой фигурой пространство небольшой студии.

– Поэтому я требую абсолютной преданности.

– Требуете? – улыбнулся Вестбрук.

– Да. Слабое звено недопустимо. Если оно появится, его нужно будет исключить.

– Откуда вы узнаете?

– Я узнаю и лично прослежу, чтобы проблему решили. Если вы в команде, то должны соблюдать правила. – Де Джерси поднял пустую бутылку из-под водки и бросил ее в камин. Стукнувшись о решетку, она разбилась вдребезги. – Никакой выпивки, никаких наркотиков и… – Он приблизился к Вестбруку, схватил того за подбородок и провел свободной рукой по его рту. – Если хоть одно слово просочится, потонут все. – Он отпустил лорда и поднял фотографию с изображением его детей. – Каждый участник жаждет получить долю. У них тоже есть семьи, дети. Если им навредит чей-то болтливый язык, они захотят возмездия. Понимаете? – сказал де Джерси и осторожно поставил рамку на место.

– Понимаю, а еще я ненавижу угрозы.

– И хорошо, Гарри. Так ведь вас зовут друзья, да?

– А мы теперь друзья? – спросил Вестбрук.

– Пока нет. Но я стану вам даже ближе, чем любой из ваших знакомых. Чтобы все получилось, вы должны довериться мне на сто процентов, а на доверии строится дружба.

Де Джерси поднял свое кашемировое пальто.

– Если вы передумаете осуществлять свой план, то все равно мне заплатите? – спросил Вестбрук.

– Конечно, оплата будет еженедельной. Продлится это столько, сколько нужно для завершения вашей части сделки.

– И какая сумма?

– Тысяча наличными каждую неделю, а также доля от продажи драгоценностей после того, как их переделают.

Вестбрук снова закурил. На этот раз де Джерси зажег для него спичку. Их взгляды встретились.

– Вам хватит денег, чтобы оставить для вашего наследника то, что принадлежит ему по праву.

Вестбрук не отвел взгляда от холодных голубых глаз де Джерси, чем произвел на того впечатление.

– Спасибо, – сказал лорд. – Я вам доверяю, сам не пойму почему, просто, черт подери, чувствую так. Наверно, интуиция. Не знаю, сколько мне еще осталось жить. Еще утром меня это и не волновало, но теперь все изменилось. Хочу дотянуть до этой проклятой авантюры, а если умру, ну и пускай. Но в случае успеха у меня появится шанс передать сыну нечто большее, чем бессмысленный титул. Я бы очень этого хотел.