– Не надо, я сейчас в Лондоне. Дело в том, что я сейчас недалеко от Сент-Джонс-Вуд. Могу я заглянуть сегодня вечером?

– Конечно, – взволнованно ответила Хелен.

– Хорошо. Тогда до скорой встречи.

Де Джерси захлопнул мобильник и придвинул к себе капучино, размышляя, с какой стороны подступиться к Хьюитт. Он хотел узнать имя частного сыщика и понять, не появилась ли у того зацепка, способная привести к нему.

Дверь открыла Хелен. Она совсем истощала и выглядела болезненно.

– Не ожидала, что вы так рано. Сильвия уже на подъезде. Я звонила ей в офис, как раз когда она уходила. – Хелен повела де Джерси за собой в гостиную. – Хотите чая?

– Не откажусь, – сказал он. – Долгий был день.

– Тогда я по-быстрому сбегаю на центральную улицу, – хлопнув в ладоши, предложила Хелен. – Там есть отличный гастроном, чудесные пирожные, если только…

– Не хочу доставлять вам неудобств, но я не смог бы устоять перед шоколадными эклерами.

Хелен убрала за ухо прядь волос.

– Вернусь через несколько минут. Включить вам телевизор?

– Спасибо, не нужно. Я посижу здесь и отдохну.

Как только входная дверь закрылась, де Джерси вскочил на ноги. Он обыскал гостиную, потом проверил остальные комнаты в квартире. Миновав безупречную кухню и ванную, он добрался до спальни Сильвии. Действуя быстро и осторожно, Эдвард осмотрел шкаф, потом комод. Наконец он изучил содержимое прикроватной тумбочки и в одном из ящиков обнаружил фотографию Сильвии с Дэвидом Лионсом, несколько писем и личных документов, таких как свидетельство о рождении Сильвии и права. Де Джерси торопливо прошел в небольшую прилегающую комнату, служившую кабинетом, и обнаружил там письмо от Мэтесона, сыщика из Нью-Йорка: тот тщательно перечислял все расходы и сообщал последние данные по расследованию. В этот момент открылась входная дверь и Хелен застала Эдварда возле двери спальни.

– Простите, где здесь ванная? – виновато улыбнулся он.

Хелен указала на дверь напротив, а сама скрылась на кухне.

Де Джерси зашел внутрь и заперся. Потом прочел одно из писем, взятых из спальни. Это было любовное письмо Дэвида Лионса Сильвии.

Кристина вскипятила чайник, когда в дверь черного входа постучал Дональд Флеминг, а через секунду заглянул внутрь.

– Привет, – сказала Кристина. – Завариваю чай. Хотите присоединиться?

– Нет, спасибо. Просто хотел узнать, не могли бы вы связаться с мистером де Джерси. К Флэш-Роялю снова приходил ветеринар. Мне нужно переговорить с боссом.

– Попытаюсь до него дозвониться. Он уехал в Лондон по делам, но скоро должен вернуться. Насколько все серьезно?

Флеминг угрюмо посмотрел на нее:

– Вряд ли так серьезно, но мне не понравилось, как он сегодня хрипел после легкой тренировки. Если вдруг дозвонитесь до хозяина, я во дворе.

– Хорошо.

Кристина позвонила де Джерси на мобильный, но тот был выключен. Она оставила сообщение и отнесла поднос с чаем в гостиную: на выходные приехали домой дочери.

– Что-то не так с Флэш-Роялем, – сказала Кристина, опуская поднос. – Я звонила вашему отцу, но у него выключен мобильник.

– Что случилось? – спросила Леони.

Она была копией матери, с великолепными светлыми волосами, доходившими почти до талии.

– Не очень хорошо себя чувствует после тренировки, – сказала Кристина, разливая чай по чашкам.

– А что именно с ним не так, тебе сказали? – спросила Наташа.

Обладательница густой и непослушной темной шевелюры и голубых глаз, она разительно отличалась от младшей сестры. Наташа провела дома всего час, но уже успела переодеться в бриджи для верховой езды.

– Нет, просто после тренировочной пробежки он вел себя не так, как обычно. Будешь пирог?

Но Наташа уже направилась к выходу.

– Таша, куда ты? – спросила Кристина.

– В конюшню.

Через две минуты дочь вернулась:

– Папа продал восточное крыло! Все лошади были отправлены на аукцион, даже Кьют Куини!

Кристина закусила губу. Ее эта новость поразила не меньше. Сама она узнала об аукционе от Флеминга. Кристину особенно удивило, что муж решился отдать Кьют Куини.

– Дорогая, ему пришлось так поступить. У вашего отца возникли некоторые проблемы в бизнесе, но вряд ли нам стоит волноваться.

– Мама, как он мог так поступить? Кьют Куини всегда жила здесь. Я думала, он любит ее.

– Так и есть, но содержание не такое дешевое, к тому же она состарилась. Он все вам объяснит, когда вернется домой.

Наташа поджала губы и снова выбежала из комнаты.

Когда Наташа размашистым шагом зашла на конный двор, к ней повернулся Флеминг. Вместе с ветеринаром и двумя конюхами они столпились возле стойла Флэш-Рояля.

– Папа не отвечает на телефон, – сказала Наташа, присоединившись к мужчинам. – Что с ним такое?

– Ветеринар сказал, что это может оказаться простой апатией. Он сделал анализы, результат будет готов утром.

– Господи, надеюсь, что вы правы, – сказала Наташа.

Она открыла дверцу стойла и тут же отпрянула: на нее двинулся Флэш-Рояль.

– Мисс, лучше держитесь от него подальше, – сказал конюх. – Он чертовски своенравный.

– Но на больного не похож.

– До тренировки так и было. Но в грудной клетке у него гремит не хуже, чем в водосточной трубе.

Ветеринар и Флеминг уже вышли, а конюх добавил:

– Я заметил это еще до травмы ноги, но потом все стихло. На прошлогодней скачке в Эпсоме он мчался как ненормальный. Вы это видели?

– Нет, я тогда училась, но читала заметку в «Рейсинг ньюс». Конечно, мне не следует так поступать, но наш вахтер частенько спрашивает у меня совета по скачкам. Вряд ли я скажу что-нибудь толковое, но он знает, что я дочь своего отца. – Наташа задумалась, глядя на Флэш-Рояля. – Если он заболел, успеет ли он подготовиться к дерби? – спросила она.

– Вполне. Правда, мы еще не начали тренировки к сезону скачек.

Наташа не знала, что еще сказать, поэтому отошла от Флэш-Рояля и двинулась вдоль аккуратных стойл. Она обвела взглядом других призеров, высунувших голову наружу. Затем посмотрела в сторону опустевшего восточного крыла и вернулась к конюху:

– Когда именно продали лошадей из восточного крыла?

– Несколько недель назад.

– И даже лошадь отца?

Парень кивнул и покраснел:

– Мне сказали, что сейчас сокращают расходы.

– Он ведь любил Кьют Куини. Ты знаешь, кто ее купил?