Гудя моторами, воздушный транспорт немного прокатился по полосе и остановился. Через многочисленные мониторы, установленные в штабном автобусе, глава СИБ внимательно наблюдала за действиями своих людей. Сейчас всё решится. Вот группа захвата мгновенно окружила самолёт и включила подавители. Три отделения средних МПД уже готовы вскрыть фюзеляж самолёта и ворваться вовнутрь. Секунда, и…

Однако применять силу не пришлось. Дверь самолёта открылась изнутри, и сибовцы беспрепятственно проникли в салон. Два удара сердца, и в наушнике раздался голос старшей группы захвата:

— Здесь только пилоты и управляющая с тремя хранительницами.

Чуть помедлив, Коршун приказала:

— Обыщите там всё, а Гульнару ко мне.

Спустя пять минут задняя дверь автобуса распахнулась и по ступенькам поднялась бывшая управляющая землями Великого клана. Да, теперь уже бывшая. Как бы ни повернулись события, но об уютном и тёплом местечке ей придётся забыть.

— Доброе утро, Гульнара Амировна,— вежливо поздоровалась Коршун, впрочем, не предлагая вошедшей присесть.

— Хорошая издёвка. Я оценила. А теперь, может, скажете, что здесь происходит?

Холодный и уверенный тон только раззадорил главу СИБ.

— Ну что вы! Никакой издёвки. Я и правда рада видеть сообщницу Антонины Романовной — преступницы, находящейся в имперском розыске.

— У вас очень скверное чувство юмора.

Гордый и независимый вид управляющей вызвали на лице Коршун усмешку, и она подала знак одной из своих девочек. Практически сразу из динамиков раздался напряжённый голос главы СИБа:

— Княгиня Сагдия, не могли бы вы ещё раз повторить сказанное.

— Не успели записать? — в голосе юной Кайсаровой послышался явный смешок. — Или боитесь, что прозвучало слишком неразборчиво? Ну да ладно. Мне не сложно… Повторяю, у меня есть неопровержимые доказательства причастности слуги моего рода, а именно Гульнары Амировны в помощи Антонине Романовой… Прошу СИБ произвести все необходимые меры по задержанию Гульнары и расследованию этого дела. Для получения ответов вы можете использовать любые методы убеждения. Лично я абсолютно уверена в её вине и буду вам благодарна, если суд над ней пройдет в закрытом формате, чтобы как можно меньше людей узнало о недостойном поведении одной из Кайсаровых.

Запись разговора оборвалась, а Коршун, посмотрев на заметно сбледнувшую Гульнару, вкрадчиво проговорила:

— Так, и с каких же методов убеждения мне лучше начать? Возможно, для первости стоит напомнить о том, что ваша вина тянет на смертный приговор. Или я всё-таки могу рассчитывать на ваше горячее содействие в попытках смягчить это суровое наказание?

Глава СИБа требовательно посмотрела на экс-управляющую, с которой уже слетела вся спесь, и та не стала тянуть с ответом:

— Насколько смягчить?

— Пожизненное, — холодный и непререкаемый тон ясно говорил, что дальнейший торг неуместен. — Но только если вы расскажете мне всё. Абсолютно всё! Здесь и сейчас! А если я почувствую, что вы что-то недоговариваете, договор аннулируется. У вас секунда на принятие решения.

— Стул хоть дадите? Или мне стоя декламировать? — криво усмехнулась Гульнара.

— Конечно, прошу вас, — вежливо указала Коршун на свободное место и тут же жёстко добавила: — Только не стоит просить кофе и сигареты. Сначала информация и как можно быстрее. У меня нет желания играть в “долгую доверительную беседу”, а у вас нет времени тянуть резину. Ваше время уже вышло. Это понятно?

— Да, — коротко кивнула Гульнара.

— Начинайте, — кивнула Юлия, подавшись вперёд всем телом.

***

Два автобуса быстро двигались в сторону столицы по одной из дорог Подмосковья. И глядя на мелькающие за окном пейзажи, Антонину не отпускало тревожное ощущение. Можно, конечно, списать на мандраж перед опасной операцией, но внутреннее чутьё говорило, что дело в чём-то другом. Но в чём? Бросив взгляд на сидящую напротив Августу Шульц, она попыталась ещё раз проанализировать поведение немки.

Первая нестыковка – это само присутствие наследницы клана. Именно этот момент изначально не оговаривался. Но слова баронессы, что ей захотелось лично проконтролировать все этапы, слегка успокоили. Учитывая риски, на которые шли Шульцы, это звучало правдоподобно. Ведь если операция провалится, то Августе всё равно не избежать неприятностей.

Следующее смятение нахлынуло на Антонину, когда Щульц попросила один из защитных амулетов от воздействия жезла Радмилы. Точнее, не попросила, а просто затребовала у своей Альфы. Да, в предварительном обсуждении плана была договорённость, что несколько немецких высокоранговых воительниц усилят группу Антонины. Но когда баронесса подозвала одну из своих Альф и взяла у той амулет, то Антонина, не удержавшись, спросила:

— Вы собираетесь непосредственно сами участвовать в операции?

— А почему бы и нет? Ведь я буду в маске.

Вопрос - ответ. В эту игру они играли уже с полчаса. И с каждой минутой Антонина понимала, что она... ничего не понимает. Что-то было не так. И хоть в этом автобусе с Антониной ехали все её люди, а с баронессой, помимо рулевой, остались только три воительницы, внутреннее напряжение только нарастало. А спустя какое-то время Августа произнесла:

— Кстати, а вы слышали новость? Через две недели я сдаю экзамен на высший ранг. Но, как понимаете, это чистая формальность. Так что можете поздравить меня заранее.

Фраза вызвала у Антонины двоякое ощущение. С одной стороны, всё встало на свои места, в том числе и причина её нервозности, а с другой, возник острый вопрос: что теперь делать? А Шульц улыбалась. Ласково так и довольно, будто сытая львица.

— Поздравляю, — сжав зубы, проговорила Антонина.

Августа улыбнулась ещё шире, а Антонина лихорадочно обдумывала ситуацию, от которой несло серьёзными проблемами. “Просчиталась! Не учла такой поворот. А надо было. Чёртов недостаток времени”, — мысли прокатились волной, но идей не возникло. Ни жезл, ни полный автобус её людей уже не казались надёжной гарантией против Валькирии.

— Вы зря нервничаете, — по-прежнему с улыбкой проговорила Августа. — Германии выгодно ослабление России, но ваш план по устранению Евы нуждается в серьёзной доработке. Сейчас подобраться к Еве даже на сто метров – невыполнимая задача.

— Тогда я вынуждена отказаться и от своей части обязательств, — внешне спокойно проговорила Антонина.

Улыбка баронессы погасла, а взгляд стал жёстким.

— У вас есть два пути. Первый — умереть здесь и сейчас. И второй — выполнить эту часть плана. Какой выбираете?

— А разве второй путь не является кривым отражением первого? — усмехнулась Антонина. — Или хотите сказать, что после захвата князя вы оставите меня и моих людей в живых?