– Думайте все, что угодно, – миссис Комсток бросила злобный взгляд на Холмса, – но только где-нибудь в другом месте. Мне позвонить портье и попросить вас вывести или все-таки будете вести себя как джентльмены и уйдете сами?

Холмс посмотрел в блестящие глаза красавицы, словно бы пытаясь осознать глубину зла, которое они скрывают, а потом медленно поднялся; мы с Рафферти последовали его примеру.

– Мы уходим, но не думайте, что мы пропадем из вашей жизни, миссис Комсток. Вы в этот раз не сбежите, как в Хинкли.

– Убирайтесь. Немедленно.

– Как скажете, – поклонился Холмс. – Но не забывайте о том, что я вам сказал. Вам конец, милая леди.

Мы вышли в холл, а миссис Комсток с грохотом захлопнула за нами дверь.

Рафферти стряхнул капли пота со лба:

– Да, сцена еще та, мистер Холмс, прямо спектакль. Если бы взглядом можно было убивать, то вас бы уже хоронили, это точно!

– Тогда хорошо, что взгляды не столь смертельны, мистер Рафферти, – хмыкнул Холмс, который, судя по всему, ликовал. – Разве вы не поняли, что произошло? Теперь она знает, что мы у нее на хвосте и ее хорошо продуманный план близок к провалу. Это можно понять по вспышке гнева. Наконец-то она в наших руках, и уж теперь-то мы ее не отпустим, пока не свершится правосудие.

– Ловлю на слове, – произнес Рафферти, который не разделял энтузиазма Холмса. – Но если она так опасна, как вы говорите, то лучше нам отныне быть поосторожнее.

Мы нашли свободные кресла в холле, заказали кофе и обсудили планы на вечер. Холмс был уверен, что миссис Комсток вскоре уедет из города и вернется на ферму Фэрвью.

– Думаю, она сядет на последний сегодняшний поезд. Интересно, мистер Рафферти…

– Разумеется, я буду там, – сухо сказал ирландец. – Я и сам об этом подумал, мистер Холмс. Нельзя глаз спускать с этой дамочки: кто знает, что она дальше выкинет. Короче, пакую чемодан и прямиком на станцию. Буду там шататься на случай, если она сядет на вечерний поезд. А если вдруг не сядет, то завтра вы сами поедете в Мурхед, как только разберетесь с банком.

– Я знал, что могу положиться на вас, мистер Рафферти. Если все пойдет нормально, то завтра мы завершим это дело.

Мы поужинали в отеле. Холмс пребывал в приподнятом настроении до той поры, пока не прибыл Джордж Кенсингтон с печальной вестью. Он сообщил, что около получаса назад Эдвард Олсон, хозяин салуна, обнаружил наконец тело Магнуса Ларссона.

– Думаю, Эд в итоге начал недоумевать, куда делся Эйнар, и поднялся его поискать, – объяснил Кенсингтон. – Ужасный сюрприз.

– Мне жаль, что так вышло, – сказал Холмс, – но другого выбора не было. Вы едете в Холандберг забрать тело?

Кенсингтон кивнул:

– Да, собираюсь вместе с шерифом. Думаю, он захочет поговорить с вами по возвращении.

– Без сомнения, – согласился Холмс. – Спасибо за информацию, мистер Кенсингтон. Как там Муни?

– С девочкой все хорошо. Но моя благоверная по-прежнему присматривает за ней после взлома.

– Мудрое решение. Удачи, мистер Кенсингтон. Мы с доктором Уотсоном завтра едем в Мурхед. Не знаю, когда вернемся.

– А что в Мурхеде? – спросил Кенсингтон.

– Ответы. По крайней мере, я так надеюсь.

Вскоре после ужина Рафферти поехал на станцию, а мы с Холмсом в качестве меры предосторожности решили перебраться в другой отель. Холмс надеялся, что шериф не найдет нас до утра и мы пока сходим в банк, а потом присоединимся к Рафферти в Мурхеде, если он туда уедет. Вскоре мы обнаружили, что ирландцу придется-таки поехать в Мурхед, поскольку, оплачивая счет в «Дуглас-хаус», заметили, как миссис Комсток покидает отель, а за ней тащится посыльный с чемоданами. Она уехала в половине девятого, то есть вполне успевала на последний поезд, идущий на запад, который по расписанию отправлялся из Александрии в двадцать минут десятого.

– Она едет на ферму Фэрвью, – заявил Холмс. – Давайте надеяться, что Рафферти ее не упустит.

Когда мы перебрались в «Лейксайд инн», наш новый отель, я надеялся хорошенько выспаться, но у Холмса были другие планы, так что спать мы легли далеко за полночь, а на следующий день ровно в девять утра уже стояли у дверей Коммерческого банка. Мы снова спустились в депозитарий, где Амдал, как он и говорил, уже находился на своем посту. Ячейки располагались позади небольшой приемной с двумя стульями и маленьким столиком, а также стойкой, за которой дежурил неизменный Амдал. Рядом с ним красовалась тяжелая бронзовая дверь, единственный вход в депозитарий.

– Мистер Амдал, вот и мы, как обещали. – Холмс склонился над столом, чтобы поставить подпись.

Я последовал его примеру. Хотя Амдал и видел нас днем ранее, но устроил целое представление, изучая наши подписи, словно мы могли оказаться мошенниками, решившими обмануть старика. Наконец он кивнул со словами:

– Все в порядке.

Холмс протянул наш ключ, и Амдал отворил собственным ключом бронзовую дверь. В хранилище оказалось три ряда блестящих ячеек. С другой стороны размещались небольшие кабинеты, где клиенты могли изучить содержимое своих ячеек. Амдал проводил нас к арендованной нами ячейке в среднем из трех рядов. Холмс выбрал двухсотую, поскольку на ключе Блегена значился номер двести два. Поскольку мы собирались провести операцию очень быстро, то важно было, чтобы ячейки располагались по соседству. Теперь Амдал воспользовался банковским ключом доступа, который вынул из верхнего ящика стола и вставил в одну из замочных скважин на нашей ячейке. Холмс протянул наш ключ, чтобы открыть второй замок. Как только Амдал повернул оба ключа, дверца ячейки распахнулась. Потянув за маленькую ручку, Амдал вытащил из стеллажа депозитный бокс и протянул Холмсу.

– Благодарю, – сказал мой друг, зажигая трубку. – Мы позовем вас, когда закончим.

– Я буду на своем месте, – пообещал верный охранник.

Мы перешли в один из кабинетов и заперли дверь. Из мебели в кабинете находились лишь стол, на котором лежали ручка и небольшая пачка бумаги, деревянный стул с высокой спинкой и металлическое мусорное ведро. Холмс, который пронес в банк саквояж, достал оттуда несколько листов бумаги и положил в урну. Кроме того, он удостоверился, что не забыл взять с собой маленький крюк, который он накануне сделал из вешалки. Я тем временем достал из кармана рубашки две большие капсулы, которые Холмс приготовил утром, и сжал в кулаке. Детектив отказался сообщить мне, что находится в этих капсулах, но я не сомневался, что там нечто ужасное, поскольку Холмс любил смешивать вещества в такие составы, которые не пришли бы в голову нормальному химику.

Приготовления были закончены. Холмс уточнил:

– Ну что, Уотсон, вы готовы?

– Да, – кивнул я, хотя, по правде говоря, ждал продолжения с ужасом. Однако я понимал, что другого пути нет. Я глубоко вдохнул и сказал: – Давайте уже покончим с этим.