Слушаю в оба уха и жалею, что нет третьего:

— К моей безграничной радости, не все понимают, как это работает. Пазлы — не просто название. Каждое направление суммы — это пазл. Но лишь четыре из них гармонируют друг с другом. Найти их не столь сложно, сколько подобрать друг под друга.

Сразу же закладывается мысль, что я и есть пазл. Редкое направление разума — мудрость. Все как надо. Но я давно отучился считать себя избранным только потому, что происходят какие-то случайности.

Монтано продолжает:

— Ты впутался во многие игры, брат. Но я тебе не осуждаю. Наоборот, хвалю. Когда я попал в этот мир, тоже влазил в тяжелые ситуации. Это закаляет, делает сильнее. Только так, ты сможешь взобраться на вершину клановой политики. Там ты сможешь знать больше, делать лучше. Мы найдем с тобой все пазлы — всех нужных одаренных, это точно. И убьем их. Сотрем с лица этой планеты весь генетический материал и остановим паучиху.

Фанатик. Я вижу в этом человеке фанатика до мозга костей. Он спокойный, уверенный, опасный. Но предан своему делу. Он либо сдохнет, либо исполнит приказ Ордена.

Значит пазлы — это люди. И если найти четырех человек, то как-то можно их, не знаю, объединить. Они смогут снять сосуд суммы.

Осторожно спрашиваю:

— Почему сумма?

— Поясни?

— Почему ограниченный эфир тут называют суммой? В школе об этом не говорят, а теорий множество.

Монтано слегка улыбается:

— А в этом то и вся ирония, брат. В названии магии этого мира кроется ответ к величию. Считается, что наши четыре Старейшины так назвали местный эфир. Математический термин магии. Но хватит об этом. Скажи мне, Кэр, что ты собираешься делать дальше? Все эти люди, — обводит тростью Аннет, леди Эдвайс и пиджачника, — они фигуры довольно значимые. Ты ведь не собираешься с ними ссориться?

— Нет, я собираюсь с ними сотрудничать. Но не на условиях, когда у меня нет выбора.

— Осторожно, Кэр. Твои действия слишком кардинальные. Эта, — кивает на леди Эдвайс, — старуха довольно хитра, но ты надавил на ее больное место и теперь она не позволит тебе разгуляться. На твоем месте я бы подстроил ей несчастный случай и подружился с Патриком Эдвайсом. Несмотря на ваши разногласия, он относится к тебе с должным уважением. Но, — встает, отряхивается от несуществующей пыли, — уверен ты и сам всё знаешь. Всё-таки ты был лучшим из нас… Кэр.

На последних словах тягучая атмосфера напряженности сгущается, и Монтано, обходя зомби, выходит из помещения. Уже за дверью я слышу звук удара трости о мраморный пол.

Тук…

Зомби просыпаются…

Георгий Александрович.

Исполняющий обязанности директора школы «Новая Эра»

Оздоровительно-исправительный центр имени Иосифа Сталина.

Георгий Александрович с сочувствием смотрит на симпатичную женщину в белом халате за толстым стеклом, усиленным суммой. И он не понимает настоящее это сочувствие или наигранное. Давно перестал разбираться в такой ерунде.

Кира Киба — так ее называли за пределами школы. Бывший директор, бывшая мать, одна из сильнейших в Исталах в сумме разума, но сошедшая с ума. Как и многие в Амарэ.

— Как дела? — сухо спрашивает он Киру.

Она сидит и смотрит. Будто сквозь стену. Не видно даже дышит или нет.

— А, Жора, — резко разворачивает она голову. — Предатель явился спросить у той, кто его возвысил, как у нее дела. Отлично, как видишь. Неделю кормят манной кашей.

— У тебя диета, Кира. Тебе предлагали телевизор, книги, но ты отказалась.

Георгий Александрович специально называет ее Кирой. В этом образе она была… живее всего.

— Телевизор, книги, — раздраженно передразнивает женщина. — Ты убил мальчишку?

— Ты так хочешь смерти того, кого считала сыном много лет? Константин не убивал твоего Марка. Его убили фрагоры.

— Которые охотились на мальчишку! — со злобой плюется Кира. — За твоим чертовым сушеным куском мяса, который у тебя увели из-под носа! Оставили в склепе для фрагоровцев! Пффф… ты нашел, кто отрезал от потомка палец?

— Да. Это Федор из третьего отдела обслуживания склепа.

— Разобрался?

— Да, он всё рассказал.

— И?

— Ничего особенного. Ему платили и говорили, что делать.

— Вы, исталчики, отстаете от всех. Теряете кластер, у вас до сих пор ни одного пазла, хотя всем врете, что их два. Скоро вас сметут со своими зельями.

— Может быть, — потирает висок Георгий Александрович. — Но, похоже, мы все-таки нашли один пазл.

— И кто это? — голос Киры Кибы становится напряженнее.

— Ты знаешь…

— Без понятия, о чем ты.

— Ты скрываешь что-то про Константина Кибу, верно? Почему, Кира?

Тишина.

— С чего ты взял?

— Проверил кое-что. Помнишь, когда мы пытались спрятать его в лесу, он сбежал и позвонил тебе. Ты забрала его на шоссе, но домой привезла… слишком поздно. Я проверил все камеры в городе, но ты их умело избегала. Дальше я проверил регистраторы, но ты навела помехи на электрику в своей машине.

Кира Киба не отвечает. Георгий Александрович тяжело вздыхает, машет рукой куда-то в сторону. К нему подходит человек в форме, держащий маленькую девочку за руку. Она сжалась, боязненно оглядываясь по сторонам.

— Мама! — кричит она и пытается вырваться из крепкой хватки.

— Ах ты сука!!! — вскакивает Кира Киба и бьет кулаком в толстое стекло камеры.

— Мне неприятно это делать, Кира. Но ты должна сказать, куда ты пропала в тот день на три часа? Что ты сделала с Константином Кибой?