«Отлично, — перебила Варвара. — Рассказывай, как все это стряпают».

«Но… — замялся Егор. — Ты ведь просила узнать что, но не просила выяснить — как».

«Гвидонов! — взвыла Варвара. — Это конец. И мне, и учителю… и тебе, если я все же выберусь отсюда живой».

«Но ты же… я же…»

«Умолкни и не мешай импровизировать, желудок султана не привык ждать».

Вскоре деликатес был готов. Вряд ли стоит сейчас вдаваться в тонкости его приготовления. Разъяренная Сыроежкина была в ударе. Результатом полета ее разбушевавшейся фантазии стало многоэтажное блюдо, конспиративно прикрытое толстым слоем взбитых сливок. Испереживавшийся ашджи-баши отправился лично сопроводить кулинарный шедевр на дегустацию к султану, а Варя попыталась вновь выскользнуть во двор. Однако отправиться к заветной башне ей не позволили: вежливо, но непреклонно помощники главного повара препроводили ее к чанам с капустой и усадили на усыпанный подушками коврик. Оставалось готовиться к самому худшему.

— О, Вария! Какое счастье! — Запыхавшийся Алишер ворвался в ее закуток гораздо раньше, чем можно было того ожидать.

— Султану понравилось новое блюдо? — с сомнением уточнила Варя.

— Да, да, о, «Мете-Орало-Гическое непостоянство» моего желудка! Лишь только султан услышал название этого дивного блюда, как пришел в неописуемое волнение. У него даже голос прорезался. «Как-как, — говорит, — оно называется?» Я повторил, и светлейший тотчас велел наполнить его тарелку. А заодно привести того, кто это блюдо готовил. Идем!

Карие глаза внимательно разглядывали укутанную в многочисленные восточные тряпицы Варвару Сыроежкину. Султан хранил тяжелое молчание. Молчали и придворные, почтительно замершие на своих местах. Наконец Абдул-Надул кашлянул и просипел:

— Кто научил тебя готовить это диковинное блюдо?

— Сама научилась, — гордо приосанилась Варвара. Забавно, но на самом деле так оно и было.

— А почему ты дала ему столь странное название?

— Женские причуды, — пожала плечами Сыроежкина.

К впавшему в задумчивость султану почтительно приблизился низенький, толстый абиссинец и что-то возбужденно зашептал.

«Черный евнух! — догадалась Варвара. — Самая зловещая фигура султанского двора».

Впрочем, фигура Черного евнуха выглядела скорее нелепо, чем зловеще: бесформенный торс, расплывшийся зад, обрюзгший двойной подбородок, короткие пухлые ручки… Варя снисходительно вздохнула.

Тем временем султан со своим советником достигли консенсуса. Светлейший весьма оживился, а Черный евнух сделал шаг вперед и визгливо прокричал:

— Сиятельный султан доволен твоими ответами и повелевает тебе показать ему свое лицо!

Вздох восхищения пронесся по рядам придворных, и они стали один за другим заваливаться на колени, укрывая головы полами халатов. Варя с изумлением оглядывала открывшуюся ей экспозицию цветных шаровар.

— Ну же! — поторопил ее Угрюм-Угу. — Не бойся, кроме светлейшего повелителя, твоего лица никто не увидит.

Сам он, однако же, не спешил демонстрировать исподнее. «Ну да, главному евнуху по должности положено созерцать женские лица», — сообразила Варвара. Она неторопливо сняла яшмак и приветливо улыбнулась султану. «Надо же, вблизи сиятельный Абдул-Надул выглядит старше, — пронеслась в голове неожиданная мысль. — Может, оттого что приболел?»

Султан любезно улыбнулся в ответ и уже собрался что-то сказать, но несносный евнух опять вмешался со своими советами. Выслушав абиссинца, Абдул-Надул просиял и согласно кивнул головой.

— Слушай же волю султана! — взвизгнул Черный евнух, вперив в Варвару испепеляющий взгляд. — Тебе удалось дважды угодить светлейшему правителю, затмевающему свет самого солнца. Посему он объявляет тебе великую милость и направляет в свой гарем.

— Ох! — дружно выдохнули придворные, не смея выглянуть из-под собственных халатов. К Варе тут же подскочили двое огромных евнухов — не чета своему начальству, — водворили на место яшмак и потянули к выходу из зала.

— Э, минуточку! — запротестовала Сыроежкина. — Весьма тронута, и все такое, но пойти в гарем никак не могу. Уж извините.

— В чем дело? — прищурился Угрюм-Угу.

— Я уже замужем.

— Ничего, мы исправим это досадное недоразумение, — пообещал он и резко хлопнул в ладоши. Евнухи послушно подхватили девушку под руки и поволокли к дверям.

— Я буду кусаться! — вопила Варвара, но проклятый яшмак мешал привести угрозу в исполнение.

Почтенный ашджи-баши печально смотрел ей вслед. Вах-вах! С одной стороны, приятно, что такую замечательную девушку оценили по достоинству. Но кто же теперь помассирует его поясницу?

С момента отлета в Стамбул мэтра Птенчикова и его команды пошли вторые сутки. На другом конце временного коридора, в XXII веке, наступил тот долгожданный день, когда медики Реабилитационного центра планировали снять с обгоревшего человека регенеративную маску. Весь персонал Центра, а так же сотрудники ИИИ собрались в конференц-зале. Медикам не терпелось полюбоваться результатом своих трудов, историки же лелеяли надежду, что к обгорельцу, увидевшему свое отражение в зеркале, сразу вернется память.

Новая внешность пациента превзошла все ожидания — взглядам собравшихся предстал этакий восточный красавец, жгучий брюнет обольстительной наружности. Озарив ученую публику смущенной белозубой улыбкой, он сделал попытку подняться с кресла-каталки, но заботливая киберсанитарочка мигом усадила его обратно. Пока доктора-мужчины донимали пациента вопросами, касающимися его самочувствия и внутренних ощущений, вся женская часть профессорского состава тихо млела, ловя его робкие взгляды из-под пушистых ресниц.

В то время как хирурги наслаждались заслуженным успехом, сотрудников ИИИ ожидало жестокое разочарование: увидев себя в зеркале, этот человек не только ничего не вспомнил, но, напротив, еще больше растерялся. Расстроенные историки удалились восвояси, а пациент по окончании консилиума был отправлен в палату посттравматической реабилитации. Ему наконец-то позволили вставать на ноги, и теперь он с интересом обследовал свое новое жилище. Покатался на самодвижущемся коврике, насладился безупречностью биоочистки санудобств, послушал журчание воды, льющейся из крана, и всерьез увлекся соревнованием с саморегулирующейся кроватью — успеет ли она изменить свои очертания в соответствии с положением его тела, если он будет менять это положение с максимальной для своих возможностей скоростью? Кровать взвыла аварийной сиреной, и в палату поспешно вкатилась уже знакомая страдальцу киберсанитарка.

— Больной, вам вредно перенапрягаться! — объявила она, сжимая своего подопечного в железных объятиях и заваливая на постель.

— Да-да, извините, — смутился обгорелец. Киберсанитарочка заботливо подоткнула ему одеяло и встала у кровати, премило моргая всеми своими лампочками. Пауза затягивалась. «Почему же она не уходит?» — думал подопечный, настороженно поглядывая на железную сестру милосердия. Она ухаживала за ним с самого начала пребывания в Реабилитационном центре: контролировала показатели гидрофутляра с регенеративным раствором, переключала климатсистему на режим проветривания и стерилизовала палату после каждого визита посетителей. Для удобства пациента заботливые психиатры даже дополнили ее программу знанием старотурецкого языка. Однако сейчас она вела себя как-то странно. Может, перегрелась?