Я ничего не понимаю.

– Вот так фрукты! Чудные вы. Странности делаете. Но смешно. Смешно и чудно мне от вас.

Она смотрит на нас победно. Вот это новость! Говорит с акцентом, но четко. Она нас понимала все это время!

– Ханна. Меня зовут Ханна.

* * *

Ханна заталкивает нас всех в дом. Говорит, наша одежда грязная и надо мыться.

Я с волнением переступаю порог. Хоть я и учусь в Голубых Холмах уже три года, никогда не бывал здесь ни у кого в гостях. Что я там увижу?

Внутри дом еще лучше, чем снаружи. Здесь все находится в гармонии. Цвет стен, форма мебели, всякие мелочи, которые добавляют обстановке уютности. Хоть фотографируй и отправляй в какой-нибудь журнал по ремонту и дизайну. Все новое, блестящее, яркое. Ни пылинки, ни трещинки.

Желтые занавески на окнах собраны в складки – такие ровные, будто вылеплены из фарфора. На стеллаже – коллекция фигурок маленьких лягушек.

Ханна ведет нас куда-то. Надеюсь, нам не придется принимать ванну. Честно, боюсь, что придут родители: я не думаю, что они обрадуются, узнав, как три незнакомых ушлепка булькали в хозяйской ванне.

Но Ханна имела в виду только почистить одежду. Однако меня она заставила переодеться в свои вещи – друзья ржут, глядя, как я натягиваю футболку с сердечками и спортивные штаны с мышками. Но деваться некуда, в мокрой одежде не очень-то приятно находиться.

Она засовывает мою одежду в агрегат, напоминающий циллиндрический жилой модуль для межпланетных экспедиций. Включает вилку в розетку.

У-у-у! Мои старые штаны будут первыми поселенцами на Марсе!

Но это оказывается всего лишь электросушилкой.

Дом полон разной бытовой техники. Мы рассматриваем электросушилку, посудомоечную машину, электрические ножи и много других чудо-штучек, которые у нас в Чертоге нигде не увидишь.

Но что нас особенно поражает, это растворяющаяся при спуске воды в унитазе втулка из-под рулона туалетной бумаги…

Мы смываем воду в унитазе. С восторгом смотрим, как поток воды растворяет величайшее изобретение человечества. Крупнейшее достижение науки и техники. Верх инжиниринга, интеллектуальных технологий и дизайна будущего воплощается в одной-единственной вещи. И это…

Смываемая втулка!

* * *

Оценив, как мы привели себя в порядок, Ханна удовлетворенно улыбается. Да, теперь мы гармонично вписываемся в обстановку этого дома. А что? Я бы остался здесь навсегда! Могу быть ночной тумбочкой. Ваня будет шкафом, а из Игорька сделаем пуфик. Смотрю на лица ребят и чувствую, что моя идея им бы понравилась. Они тоже не хотят уходить из этого дома. Есть в нем что-то… Какое-то особое тепло. И любовь.

За чашкой имбирного чая Ханна рассказывает нам о себе – о жизни во Франкфурте и вечных переездах. Оказывается, это уже ее второй переезд в Чертогу! Первый раз она приезжала сюда, когда еще только пошла в школу. Затем уехала на три года и вот вернулась снова. Я жалею Ханну и одновременно ей завидую. Когда так часто переезжаешь, очень сложно завести друзей на новом месте. Видя, с какой радостью она общается с нами, я понимаю, что у нее на новом месте мало знакомых. Между тем она побывала во многих разных местах, городах и даже странах, а моя нога не ступала дальше Чертоги и Голубых Холмов.

Ханна искренне любит свой сад и дом, они с мамой много времени тратят на поддержание чистоты и порядка. Неудивительно, что она так ругалась на нас в саду. Хотя на самом деле она милая и добрая девчонка.

Она неплохо знает русский, на обучении настояла ее мама, большая поклонница то ли российской истории, то ли литературы, я не совсем понял.

Уминаем песочное печенье, крендельки с изюмом и какой-то восхитительный пирог – я распознал в нем яблоки и орехи.

Подъедая последние кусочки, мы втроем с сожалением переглядываемся, ведь скоро нам придется покинуть этот чудесный дом и попрощаться с такой милой хозяйкой.

Стараюсь не ронять крошки. Не чавкать. Думаю о том, не попахивают ли у меня носки. Просто ни разу в жизни я не был в гостях ни у одной девчонки. Да и вообще побаивался я девчонок. В школе в Холмах они все какие-то жеманные. И много требуют – не кричать, не шуметь, не вонять и не пачкать их. Это только программа-минимум, но и она для меня невыполнимая.

Ханна вроде другая. Из тех, кто попроще. Но все равно стараюсь вести себя прилично, и Игорька тыкаю локтем в бок, чтобы не облизывал пальцы. И сидел прямо. Очень уж я хочу, чтобы нас еще раз в гости позвали.

Ханна, видя, как Игорек подбирает с тарелки последние изюмины, вручает нам с собой по большому кульку печенья и крендельков.

Мы договариваемся встретиться в школе, и – о, счастье! – Ханна снова зовет нас в гости. На апельсиновый кекс с марципаном! Господи, да я готов не уходить домой, а спать на коврике перед дверью этого дома, лишь бы побыстрее прошло время томительного ожидания!

Ханна провожает нас до двери. Вид у нее довольно смущенный, как будто она хочет, но стесняется о чем-то спросить.

– Вы из Чертоги… Я ищу человека оттуда. Мальчика, с которым дружила в детстве. Но сейчас я не представляю, где его искать. Может, вы его знаете? Младше на год. Сейчас ему пятнадцать. Кит. Его зовут Кит.

Услышав это имя, я невольно вздрагиваю. Переглядываюсь с парнями. Качаю головой:

– Ханна, мы знаем только одного человека с таким именем. И да, сейчас ему пятнадцать. Только вот человеком его трудно назвать. Но я абсолютно уверен, что этот Кит не тот, кто тебе нужен. Этот Кит не умеет дружить. Он способен только ненавидеть.

Ломаю ноготь о застежку чемодана. Ох, сегодня точно не мой день.

Объявляю перерыв в сборах вещей. Сажусь на этот чертов чемодан, грызу сломанный ноготь и смотрю в окно в последний раз.

Оффенбах-ам-Майн… Скоро я попрощаюсь с тобой и уеду обратно в мою родную Чертогу.

Франкфурт больше не кажется мне родным, как прежде. Этот город теперь больше напоминает мне большой муравейник, где всегда много шума, а людям слишком тесно жить.

Нет, в этих городах до сих пор остаются и прекрасные места… И только в них я спасаюсь от грусти и тоски.

Hafengarten – городской сад за нашим домом, про который я уже рассказывала, порт и старые фабрики на набережной Westhafen, старинная ратуша Römer, самая большая в мире книжная ярмарка Buchmesse и мой любимый пальмовый сад, Palmengarten … По этим местам я очень сильно буду скучать. Особенно по городскому саду.

Весна – время посадки. За окном люди таскают мешки, банки, горшки, лопаты и лейки…

В этом году мы не будем ничего сажать, у меня нет даже повода, чтобы выйти в сад и попрощаться с ним.