Он сидел в глубине комнаты, напротив и внимательно наблюдал за ней.

Это видение не испугало ее, а, напротив, обрадовало. Он стала всматриваться в лицо того, кто проник к ней в спальню, и ее взгляд встретился с зелеными, как изумруд, глазами, полными воспоминаний и тоски о прошлом.

Сибилла встала с постели и осталась стоять, словно каменная. Ее длинные черные волосы рассыпались по полуголым плечам. Потом она шагнула вперед, не говоря ни слова. Она опасалась, что этот образ растает даже от самого тихого шепота. Дрожа, как дикий зверь, она протянула руку, желая дотронуться до ночного гостя, но почувствовала, что ей не хватает мужества. Сибилла отдернула руку, но гость оказался проворнее, взял ее за ладонь и удержал.

— Игнасио… — прошептала Сибилла. — Это в самом деле ты…

Ее муж ничего не мог сказать, словно ком застрял у него в горле. Вместо ответа, он встал перед Сибиллой на колени и прижался головой к ее животу.

Он мог бы вечно стоять так рядом с ней.

— Это в самом деле ты, — повторила Сибилла, но больше не могла говорить и заплакала. Она наклонилась над Игнасио и обняла его так, словно всю жизнь жила только ради этой секунды.

С первыми лучами рассвета Уберто встал с постели и пошел искать Игнасио. Ему надо было получить ответы на столько вопросов!

Оказалось, у Игнасио, видимо, есть дом и семья. Это смущало и тревожило Уберто. И по какой причине Игнасио так неожиданно решил прервать поиски книги? Он прекращает ее искать или это только хитрость?

— Спроси у него, кто он на самом деле, — подсказал в Сахагуне человек со шрамами.

Мальчик вспомнил, что Игнасио все еще не открыл ему тайну ангела Кобабеля. На секунду он почувствовал укол разочарования. Но Игнасио несколько дней назад снова замкнулся в себе и стал еще более загадочным, чем обычно.

Думая об этом, Уберто рассматривал иконы и гобелены на стенах. Он быстро научился ориентироваться в этом доме и ходил по нему, пока не услышал за одной из дверей голос Игнасио. Похоже, тот смеялся. Уберто без стука открыл эту дверь, заглянул за нее — и в смущении отступил назад. Игнасио лежал в постели рядом с женщиной. Они просто разговаривали друг с другом, но Уберто все равно стало не по себе. До сих пор он считал Игнасио только наставником, учителем жизни. Увидев его лежащим с женщиной, он понял, что Игнасио бывает и другим. Возможно ли, что этот человек без корней привязан к жене или семье? В облике учителя вдруг проступили черты обычного человека, который знает и любит земные удовольствия. А Уберто думал, что этой стороны человеческой натуры Игнасио лишен.

Мальчик был сбит с толку и почти испуган. Он не знал, что делать, жизнь в монастыре не подготовила его к подобным поворотам судьбы и уж тем более не научила выходить из неловких ситуаций. Может быть, притвориться, будто ничего не случилось, и уйти? Уберто чувствовал себя полным дураком.

Вдруг дверь открылась, и на пороге появилась та женщина.

Сибилла мелкими шагами шла к Уберто — не молодая, но, несомненно, красивая, в домашнем платье из красного шелка. Она подошла к подростку и погладила его по щеке.

— Меня зовут Сибилла, — сказала она и улыбнулась. — А ты Уберто, верно?

— Да.

— Игнасио рассказал мне про тебя. Он говорит, ты очень умный и отважный мальчик.

— Я не помню, госпожа, чтобы за свою жизнь я хотя бы однажды проявил мужество, — опустив глаза, ответил Уберто. Ему было чуть-чуть неловко.

Значит, Сибилла — жена Игнасио? Как она не похожа на торговца! Решительная, но при этом умеет польстить. И улыбается так, словно обнимает все вокруг.

Сибилла приготовилась ответить на слова Уберто, но он опередил ее и заговорил сам:

— Извините, госпожа, что я вас потревожил. Я не нарочно…

Она качнула головой, словно говоря «ничего серьезного не произошло», и попыталась удержать его, но Уберто сделал шаг назад. Чувство неловкости усилилось, и Уберто больше не мог его выдержать. Поэтому поклонился Сибилле на прощание и убежал прочь.

Сибилла осталась стоять в дверях комнаты, и ее улыбка стала грустной.

Через час после этого Уберто сидел в гостиной вместе с Игнасио и Гийомом. Воздух комнаты казался тяжелым от нерешенных вопросов. Торговец положил на стол свою тетрадь из покрытых воском табличек.

— Что здесь написано? — спросил Уберто.

— Загадка ангела Кобабеля, — объяснил Игнасио. — Я нашел ее в Сахагуне, в церкви Святого Лаврентия. И закончил ее переписывать как раз перед тем, как ко мне подошли ты и граф Додико. Текст был вырезан на стене.

— Странный он, этот Додико, — вступил в разговор Гийом.

— Да, необычный, — согласился с ним Уберто. — А ты, Игнасио, что думаешь о нем?

Торговец пожал плечами и взглянул в окно. Солнце стояло высоко, и работники связывали овес в золотистые снопы.

— Он, конечно, что-то скрывает, — ответил Игнасио. — Мы не можем доверять ему, но и упускать его из виду нам тоже нельзя. — Игнасио помрачнел. — Я начинаю сомневаться, что за всем этим действительно стоит Вивьен де Нарбон.

Гийом впился взглядом в его лицо.

— Ты думаешь, Додико лжет?

— Этого я не знаю. Но я чувствую, что есть еще кто-то, кто наблюдает за нами и управляет этой игрой.

— Доминус?

— Он тоже, но не он один. Последним ходом Доминус раскрыл свои намерения, и теперь его действия стали предсказуемы. Вероятно, он так же, как и мы, завладел тайной о четырех ангелах и теперь точно выполняет ее указания. Но я думаю, у него возникли какие-то трудности с ее разгадкой. Иначе зачем он попытался напасть на нас в Сахагуне? Думаю, ему нужен я… мы все, чтобы найти книгу. — Игнасио приподнялся из-за стола, но передумал и сел обратно. — Меня беспокоит другое. Как Святая Фема могла следить за нами с самого нашего приезда в Венецию? Сколько времени она следила за графом Скало? И главное, откуда она узнала, что граф поручил мне добыть для него книгу? Этот тайный суд не имеет большого влияния в Венеции. Поэтому кто-то, вероятно, предупредил его посланцев.

— Осведомитель? — спросил Уберто.

— Другого объяснения нет.

— Кто же это?

— Тот, кто управляет всей игрой и передвигает фигуры на доске, — ответил торговец, нахмурив лоб. — Управляет давно, возможно, с самого начала.

Уберто вздрогнул так, что едва не подскочил на месте. Он вспомнил о загадочном человеке со шрамами на лице и о его словах. Как быть? Верить этим словам или лучше рассказать о них товарищам? Он не успел решить, что делать, потому что в комнату вошла Сибилла.

Шла она осторожно, размеренным шагом и прижимала к груди корзину с фруктами. Ее волосы были собраны в узел на затылке, и одета она была в ярко-синее длинное платье с расширявшимися к концу рукавами (такое платье называлось «блио»).