И в довольном детском «агу-агу» я слышу торжественное обещание и звонить, и писать, и присылать сотни ежедневных фоток.

Вот Даша плавает. Вот она принимает солнечные ванны. Вот так она держит деда за пальцы. Вот так улыбается бабушке. Ползает. Играет с погремушкой. Облизывает дольку яблока. Зеленого. Красное нельзя. Есть крохотный, но шанс поймать аллерген. Твоя мама умница. Все делает идеально.

— Смотри, какой красивый пеленальный столик папа тебе привез.

— Данил, у нас есть пеленальный столик.

— Мой удобнее.

Так и есть.

— Вот, доча, это прыгунки для тебя.

— Данил, ей рано еще.

— Ничего, — пожимаю плечами я. — Время пролетит незаметно.

И время действительно летит.

Ходунки, три вида колясок, манежик, матрасик, веселые разноцветные бортики в детскую коляску, люльки-переноски, автокресло для новорожденных, стульчик для кормления. И каждый раз пакеты с новыми детскими нарядами: на сейчас, на вырост, на холодное лето и теплую зиму, на дождь и снег, на утро и вечер, для прогулок и для сна. В небольшой мансардной комнате уже нет свободного места для всего того, что привожу я каждое утро субботы.

Я оставляю машину неподалеку, у одной милой бабулечки, что каждый раз лукаво подмигивает мне и машет из окошка, мол, заезжай. Выпиваю с ней чашечку душистого чая, болтая ни о чем, и, собрав привезенное, тихо иду по тропинке.

Всякий раз, прежде чем открыть калитку, я с легкой ревностью наблюдаю за утренним ритуалом старого капитана и его обожаемой внучки.

Огромный седовласый мужчина, бережно прижимая к груди драгоценную ношу, медленно ходит по садику, баском приговаривая:

— Здравствуй, небушко ясное, здравствуй, солнышко прекрасное. Здравствуй, ветер могучий, здравствуй, шиповник колючий. И тебе, крапивушка жгучая, и тебе, водица текучая, здравствуйте от Дарьи Малышевой, девицы здоровой, красивой, счастливой.

Прекрасный обычай. С одной поправкой.

Девица Дарья Громова. Громова. Не Малышева.

И я понимаю тебя, капитан. Так приятно слышать свою фамилию, данную новому человечку, новой жизни, новой вселенной. Но это МОЯ вселенная. И очень скоро ты будешь вынужден с этим смириться.

И вообще, тебе в любом случае придется начать разговаривать со своим будущим зятем.

— Доброе утро, Владимир Иванович.

— Было добрым, — недовольно буркает он в ответ. — Пока кое-кто не приехал и не испортил его.

— Прекрасная погодка стоит. Только солнышко все больше и больше припекает. А девочки живут под самой крышей. Еще неделя-другая, и в их комнате будет настоящее пекло.

— Не нравится мой дом, построй свой и там распоряжайся! — запальчиво кидается в очередной спор будущий тесть.

— Прекрасный дом. Только вашей внучке вряд ли понравится получить тепловой удар при нашем жарком южном солнце. Вот телефон мастера. Он готов по звонку приехать, все посмотреть и в удобное для вас время установить самую лучшую систему кондиционирования воздуха.

— Раскомандовался он тут. В Москве своей командуй, юнга.

— Оплата за мой счет, — все так же доброжелательно, но твердо добавляю я.

И он берет визитку. Сопит, пыхтит, видно, что аж кипит от возмущения, но берет.

— Данил, может, позавтракаете с нами? — вмешивается Валентина Сергеевна, пытаясь немного снизить накал страстей.

— Спасибо. Я сыт. Я бы хотел пообщаться с дочкой и… Олей. Я могу зайти?

Я поднимаюсь в комнату с весело гукающей Дашей на руках. Как они ходят по этим ступенькам десятки раз каждый день? А если оступится с мелкой? А если голова закружится? Да и доча с каждым днем прибавляет в весе. Тяжело ведь наверняка.

— Доброе утро.

— Ты… ранний гость, — она нервно одергивает распахнувшийся ситцевый халатик, слегка тесный в груди. Под глазами темные круги. Опять плохо спали?

— Данил, ну зачем так много? Остановись. Нам не надо всего этого. Мы просто не успеем воспользоваться твоими дорогими игрушками, одеждой и приспособлениями.

Я лишь хмурюсь в ответ и заношу очередную коробку.

— У моей дочки будет все самое лучшее.

— Ей не надо лучшее. Ей нужны только любовь и забота.

А как еще я могу выразить ей свою любовь и заботу, если мы живем не вместе, женщина моя? Я не просто хочу каждый день целовать свою дочь, обнимать, купать, укачивать, просыпаться среди ночи, чтобы сменить подгузник, ходить с ней на прогулку. Я мечтаю делать это вместе с тобой, в четыре руки. И целовать не только ее. И обнимать ночью не только ее. И вытирать слезы не только ей. Если ты все же сможешь выплакать свою боль, а не будешь давиться сухими рыданиями, как в тот раз, когда рассказывала горькую историю одной доверчивой, неопытной девчонки.

— Поехали со мной. Прямо сейчас. Собирайся, собирай Дашу и поедем.

— Нет, Данил, — качает она головой и отворачивается.

Каждый мой разговор с ней, каждая встреча — танец на тонком, ломком весеннем льду.

Я боюсь спугнуть ее резким словом или слишком голодным взглядом. Я вижу, что с рождением дочки она изменилась. Стала… Серьезнее, глубже, строже. Не то чтобы она и раньше была пустоголовой и легкомысленной.

Год назад она вызывала у меня ассоциацию с вальяжной львицей, вышедшей на охоту.

Сейчас это стремительная изящная лань, всегда настороже, постоянно озирающая окрестности в поиске угрозы ее детенышу.

Тише, милая. Никто не посмеет тебя обидеть. Больше никто. К тебе и твоему детенышу — нашему! — больше никто не приблизится, не запнувшись об огромного, хладнокровного чешуйчатого питона. И только его согретая лучами вашей любви пятнистая шкура ляжет под ваши розовые пяточки, одинаково нежные что у дочки, что у ее мамы.

Или дело в другом?

Или я тоже стал тебе противен?

Как… те, другие?

Поэтому в твоих глазах столько неуверенности?

Это самые счастливые, самые хлопотные, самые чудесные и самые забитые делами под завязку дни моей жизни.

Врач рекомендовала нам плавать. Мы каждый день утром и вечером набираем полную взрослую ванну воды и плаваем в ней.

Врач сказала, что неплохо бы делать ребенку массаж. Мы находим детского массажиста, и дедушка каждый день привозит эту милую, улыбчивую женщину, чтобы ребенок получил полный курс полезных процедур.

Воздушные ванны.

Зарядка для малышей.

Раннее развитие по методике Домана.

Занятия по Монтессори.

Песенки, стишки, прибаутки и потешки.

Длительные прогулки на свежем воздухе и два дневных сна на нем же — на балконе, у меня на руках, или в коляске на небольшой площадке для отдыха в саду.