– Предатель! – буркнул Бекетов, взглянувна того с явным удовольствием. Присутствию Прохвоста в виде стражника он ничутьне удивился, из чего Шубин заключил, что д’Эон в подвале посвятил пленника вподробности происшедшего. – Поймал нас на какую-то пустую уловку...

– Вы считаете, то была пустая уловка? –прищурился Шубин. – О нет, господа, смею думать, что вы недооцениликоварство сего господина... Морис Линар был в свое время одним из первых враговнашей государыни – вряд ли он с тех пор сильно изменился.

– Морис Линар? – в один голос воскликнулид’Эон и Бекетов, и Шубин с облегчением понял, что ему не понадобится объяснять,что за птицу держит сейчас за горло Прохвост.

– Брекфест! – раздался в эту минутуоклик, и Прохвост так и подскочил, а потом стремглав ринулся на голос. Но тутже, словно спохватившись, осадил, пропахав борозды в траве, обернулся к Шубину,глянул жалобно...

– Черт, молодой Гембори вернулся! –прошипел д’Эон. – Вы уверены, что сумеете сладить с псом, мсье Шубин? Еслиангличанин натравит его на нас...

– Гарольд! – возопил в это мгновениеКолумбус, кидаясь в сторону. – Спасите!

Но тут растерявшийся было Прохвост решилподчиниться тому хозяину, который ближе, и, правильно поняв невысказанныйприказ Шубина, свалил беглеца с ног.

– Возьми его за здесь, – глумливоприказал Алексей Яковлевич, делая выразительный жест перед чреслами. – Ине отпускай. Уходим, господа, без промедления!

Итак, кот воротился, мыши перестали плясать:несколько человек бежали через сад, угрожающе крича. Да, надо было уходить, ипоскорей, но все же наши герои на мгновение задержались, чтобы полюбоватьсятем, как Прохвост истово исполняет приказ и держит Колумбуса «за здесь». Этозрелище несколько скрасило им необходимость отступить перед превосходящимисилами противника.

Прежде, еще малое время тому назад, дочь ПетраВеликого вела себя совершенно безопасно. Находясь под постоянной угрозой бытьзаточенной в монастырь (отнюдь не за беспримерное распутство, а за то, чтоявлялась самой законной наследницей из всех претендентов на престол русский!),она так старательно прилаживала себе личину беззаботной бездельницы, что этамаска постепенно приросла к ней. Однако о ее правах не забывали ни разумныерусские люди, недовольные обеими Аннами на российском троне, ни могущественнаяФранция. Посол Шетарди – весьма осторожно – и личный врач Елизаветы АрманЛесток – весьма откровенно – неустанно подогревали ее затаенные амбиции.Русские, недовольные властью обеих Анн, тоже не оставались в стороне. Ихинтересы выражал в основном друг Елисавет, граф Михаил Воронцов. Неустаннообрабатывал Елисавет и шведский посланник Нолькен. Соединенными усилиями имудалось заставить царевну пробудиться от многолетней любовной спячки и подуматьо будущем. Она вдруг осознала, что в любой момент доброжелательное отношение кней Анны Леопольдовны может смениться полной противоположностью. Ведь доправительницы не могли не доходить слухи об интригах Шетарди, о тесной егодружбе с Лестоком, о сходках преображенцев в доме царевны Елисавет...

Если Анна Леопольдовна оставалась к этимслухам глуха, то более проницательный Линар волновался. Надобно сказать, чтоточно так же реагировал на происходящее и Антон-Ульрих. Вот только два этихмужа Анны волновались порознь!

Наиболее решительные и сметливые люди изокружения Анны Леопольдовны советовали ей принять титул императрицы как можноскорей. Она отложила это до 7 декабря, своего дня рождения, желая сделать себероскошный подарок.

Накануне отъезда Нарцисс предложил любовницеобезопасить себя и арестовать Елисавет. Анна пожала плечами. Она считаладвоюродную тетку пустышкой из пустышек, и предстоящий отъезд возлюбленногопечалил ее куда больше.

Ну что ж, Линар уехал...

Между тем слухи о происках Елисавет всемножились: увы, никакой тайны комплота его участники хранить не умели. Анне этаболтовня надоела. 23 ноября на куртаге в Зимнем дворце правительница подошла ксвоей молодой и красивой тетушке и сказала, глядя свысока:

– Что это, матушка?! Слышала я, будто вашевысочество имеете корреспонденцию с армией неприятельскою [18]и будто ваш доктор ездит к французскому посланнику и с ним неприятелюспособствует? Советуют мне немедленно арестовать лекаря Лестока. Я всем этимслухам о вас не верю, но надеюсь, что если Лесток окажется виноватым, то вы нерассердитесь, когда его задержат!

У Елисавет подогнулись ноги... Однако у неехватило ума не бухнуться на колени с покаяниями, а притвориться обиженной,заплакать и, разумеется, отрицать все эти слухи.

На ее счастье, Анна была легковерна... Такойсделало ее счастье. Линар любил ее – значит, и все должны были любить!

Как бы не так!

Вне себя от страха Елисавет ринулась домой имигом вызвала Лестока. Тот выслушал новости – и почувствовал, что шея его уже впетле и остались считаные мгновения до того, как палач вышибет из-под неголавку.

– Неужто вы не понимаете, ваше высочество, чтокогда уберут друзей ваших, то возьмутся и за вас? – спросил Лестокхрипло. – Дни вашей воли, а может быть, и жизни сочтены! Взгляните вотсюда.

И тут же, от спешки разрывая пером бумагу, оннарисовал и положил перед Елисавет две картинки. На первой была она сама вкороне и царской мантии. На второй... она же в монашеском клобуке. Над головоймонахини грозно висела петля...

И тогда Елисавет наконец вспомнила, что онаистинная дочь Петра Великого...

В ночь на 25 ноября, во втором часупополуночи, Елисавет, молодой граф Михаил Воронцов, Лесток и Шетардиотправились в санях в казармы Преображенского полка, откуда вышли окруженныегренадерами и двинулись брать Зимний.

В ту же ночь Анна Леопольдовна, Антон– Ульрихи дети были арестованы и заключены под стражу. В России свершилсягосударственный переворот. Императрицей стала Елизавета Петровна.

Таким образом, не Анна Леопольдовна, аЕлисавет сделала себе подарок ко дню рождения! Правда, с некоторым временнымзапасом, ибо родилась она 19 декабря, но... лучше раньше, чем никогда!