– Нас могут убить, – сказала Ливуета. – Охрана решит, что это террористы.

Элетиомель терпеливо покачал головой.

– Лив, какая же ты глупая. – Он направил на нее ружье. – Здесь есть глушитель. Для чего, по-твоему, вот эта штуковина?

– Эй. – Ливуета отвела ствол в сторону. – Тут хоть предохранитель есть?

Элетиомель на секунду задумался.

– Конечно, – громко произнес он, затем чуть вздрогнул и бросил взгляд на закрытую дверь в зал. – Конечно, – прошептал он. – Давайте спрячем его здесь, а потом вернемся за ним и удерем от Носатого.

– Здесь его не спрячешь, – возразила Ливуета.

– А я вот спрячу.

– Слишком сильный запах, – заметила Ливуета. – Запах масла. Если кто зайдет сюда, то сразу почует. Что, если папа решит прогуляться?

На лице у Элетиомеля появилось озабоченное выражение. Ливуета прошла мимо него и открыла маленькое высокое окошко.

– А что, если спрятать винтовку на каменном корабле? – предложил Чераденин. – В это время года туда никто не заходит.

Элетиомель задумался, потом схватил плащ, в котором Чераденин вынес ружье, и снова завернул оружие в него.

– Хорошо. Бери.

Нет, это не слишком далеко во времени. Или слишком далеко… он не был уверен. То самое место. Именно его он и искал. То самое место. Место имело огромную важность, место значило все. Вот взять этот камень…

– Взять тебя, камень, – сказал он, скосившись на него.

О да: отвратительный здоровенный плоский камень бездельничает, безнравственный и тупой, торчит себе островком посреди грязной лужи. Лужа эта – крохотное озерцо вокруг островка, а островок находится в затопленном кратере. Кратер – вулканический, вулкан расположен на острове в большом внутреннем море. Внутреннее море похоже на гигантское озеро посреди континента, а континент – это что-то вроде острова в морях планеты. Планета – это что-то вроде острова в архипелаге планетной системы, а система плавает в Скоплении, похожем на остров в море галактики, которая напоминает остров в группе галактик, группа же есть остров во Вселенной. А Вселенная похожа на остров, плавающий в море Континуумов, которые плавают, как острова, в Реальности, а…

Но внутри Континуумов, Вселенной, группы галактик, галактики, Скопления, планетной системы, планеты, континента, острова, озера, острова… оставался камень. А ЗНАЧИТ, КАМЕНЬ, ПАРШИВЫЙ КАМЕНЬ, ЯВЛЯЕТСЯ ЦЕНТРОМ ВСЕЛЕННОЙ, КОНТИНУУМОВ, ВСЕЙ РЕАЛЬНОСТИ!

Он вспомнил это слово: «кальдера». Озеро образовалось, когда вода затопила кальдеру. Он поднял голову, поглядел на спокойную желтоватую воду и дальше – на скалы, и ему показалось, что он видит кораблик, вырезанный из камня.

– Кричи, – сказал он.

– Пошел в задницу, – услышал он неуверенный голос с неба.

Тучи затянули небо; темнеть уже начинало рано. Учителю языка на сей раз понадобилось больше времени, чтобы уснуть за высоким столом, и они уже решили было отложить задуманное на завтра, но не выдержали. Они осторожно выбрались из комнаты, изо всех сил стараясь держаться естественно, и спустились в малый зал, где надели сапоги и куртки.

– Я же говорила, – заметила Ливуета, – что все равно слегка пахнет маслом.

– А я ничего не чувствую, – солгал Элетиомель.

Банкетный зал, где в этот вечер трапезничали и пили вино заезжие военные – полковник со своим штабом, – выходил в парк со стороны фасада. Озеро с каменной лодкой было по другую сторону.

– Мы только прогуляемся вокруг озерца, сержант, – сказал Чераденин охраннику, остановившему их на щебенчатой тропинке, по пути к каменному кораблю.

Сержант кивнул и посоветовал торопиться – скоро будет темно. Они проскользнули в корабль. Винтовка лежала там, где ее спрятал Чераденин, – под каменной скамейкой на верхней палубе.

Поднимая винтовку с палубы, выложенной плиткой, Элетиомель задел стволом за кромку скамейки.

Раздалось клацанье, магазин отсоединился и упал. Потом послышался звук разжимающейся пружины, и по камням, позвякивая, посыпались пули.

– Идиот, – бросил Чераденин.

– Заткнись!

– Не надо, – сказала Ливуета, затем нагнулась и начала поднимать пули.

– Давайте вернемся, – прошептала Даркенс. – Мне страшно.

– Не бойся, – приободрил ее Чераденин, похлопав по руке. – Давай искать. Нужно найти все пули.

Они нашли пули, отерли их и засунули назад в магазин: казалось, на это ушло сто лет. Но не было уверенности, что все пули найдены. Когда они подсоединили наконец магазин, почти совсем стемнело.

– Слишком темно, – сказала Ливуета.

Они сидели на корточках у борта, глядя через озеро на дом. Элетиомель держал винтовку.

– Нет, – заявил он. – Еще видно!

– Ничего толком не видно, – сказал Чераденин.

– Давайте отложим до завтра, – предложила Ливуета.

– Они нас скоро хватятся, – прошептал Чераденин. – У нас нет времени!

– Нет! – отрезал Элетиомель, глядя на охранника, который прохаживался у конца мощеной дорожки; Ливуета тоже посмотрела туда: это был сержант, с которым они недавно говорили.

– Не валяй дурака! – сказал Чераденин и, протянув руку, схватил винтовку. Элетиомель потянул оружие на себя.

– Она моя. Не трогай.

– Ничего не твоя! – прошипел Чераденин. – Наша. Она принадлежит нашей семье, а не твоей!

И он ухватил винтовку обеими руками. Элетиомель снова потянул ее в свою сторону.

– Прекратите! – велела Даркенс тоненьким голоском.

– Не будьте вы такими… – начала было Ливуета, затем повернула голову в ту сторону, откуда вроде бы донесся какой-то шум.

– Давай сюда!

– Отпусти!

– Да прекратите же, пожалуйста, прекратите. Давайте вернемся домой, пожалуйста…

Ливуета не слышала их: во рту у нее пересохло, она смотрела поверх каменного фальшборта широко раскрытыми глазами. Одетый в черное человек поднял винтовку, уроненную охранником-сержантом. Сам сержант лежал на гравийной дорожке. Незнакомец держал что-то, сверкнувшее в свете, который лился из окна. Потом он столкнул неподвижное тело сержанта в озеро.

У Ливуеты перехватило дыхание, и она присела.

– Ти… – сказала она.

Мальчишки продолжали возню с винтовкой.

– Ти…

– Мое!

– Отпусти!

– Тише! – прошипела она и стукнула обоих по лбам. Мальчики уставились на нее. – Кто-то убил сержанта. Вон там.

– Что?

Чераденин и Элетиомель подняли голову и стали глядеть поверх борта. Винтовка так и осталась у Элетиомеля.