– Макаронники сейчас не в форме. – Изрек француз, сидевший по правую руку от Аркадия Парамоновича.

– Зря они продали Мазарини. – В тон ему вставил реплику русский дипломат.

– Зато пятнадцать миллионов получили. За эти денежки можно пятерых югославов купить. А там сейчас ребята есть… – Откликнулся мужчина слева.

Южанка принесла заказ, ослепительно улыбнулась, сверкнув жемчугом зубов, достойных рекламы блендамета и, покачивая бедрами, удалилась. Митрохин проводил ее откровенным мужицким взглядом:

– Не знаю, как вам, а мне не нравится, когда за национальную сборную играют иностранцы…

Его слова вызвали неожиданную реакцию. Мужчины заговорили, перебивая друг друга. Футбольная тема незаметно отошла. Обоих французов беспокоило засилье иностранцев, хлынувших на юг страны в последние годы.

– Кого только теперь у нас нет?! – Возмущался мужчина, что сидел справа от Митрохина: – Раньше только черные приезжали. Но они хоть по нашему делу не работают. У них воровство, торг, наркотики. Но хлеб не отбивают.

– Это правда. – Поддержал его мужчина слева: – Представляете, мсье, даже русские до нас добрались.

– Я приехал купить вазу для своего загородного дома, и куплю ее только у француза. – Заявил Митрохин: – Разве русские умеют делать хорошую керамику?

Мсье, что сидел справа, вдруг громко заявил:

– Мне не очень нравится, что он вытворяет, этот русский. Но у него покупают. Глазурь у него мутноватая, но пишет он мастерски.

– Что значит мастерски, Франсуа!? – Возмутился сидящий слева: – Спорю на бутылку шампанского, что мсье и в руки не возьмет его работу. Пойдем в его лавку.

– Нечего ходить, Пьер, его лавка закрыта. У русского гости. – Возразил Франсуа.

– Хорошо, дойдем до витрины. Мсье выскажет свое мнение. Если мсье понравится его кич, я всех угощаю шампанским. Если нет, ты Франсуа, выставляешь бутылку. Не возражаете, мсье? Вы будете нашим рефери.

– Я не возражаю. Пойдем. Но почему гости мешают русскому работать? – Наивно удивился Митрохин.

– К нему приехала девчонка. Можете себе представить, парень почти три года без женщины. До работы ли ему. – Засмеялся тот, кого назвали Пьером.

– К тому же она чертовски мила. – Подмигнул Митрохину Франсуа: – Ноги из ушей, и мордашка миленькая. Я бы сам такую не прочь.

– Ну, девчонка, я понимаю, но Франсуа сказал гости. Там две девчонки? – Продолжал поддерживать тему Аркадий Парамонович.

– Нет, позавчера к нему приезжал мужик. Возможно, отец девочки. Но, кажется, сразу уехал. Не захотел мешать юным наслаждаться взаимностью. – Ответил Пьер.

– Ничего себе мешать?! Я их в Канне встретил. Он в отеле Гранд поселился. Этот русский очень богатый. Он не снимает номер. Это его личные апартаменты.

– А ты откуда знаешь? – Темпераментно изумился Франсуа.

– Моя кузена работает там горничной. Она мне и рассказала. Так вот, представьте… – Пьер перешел на шепот: – Это девчонка второй вечер бегает к нему… – И, оглянувшись на площадь, внезапно закричал: – Катрин, иди к нам. Мы тут о твоем хозяине спорим.

Митрохин оглянулся и увидел женщину лет сорока, которая широко улыбалась его новым знакомым.

– Эта дама работает у русского в лавке. – Пояснил Митрохину Франсуа.

– А вы, мальчики, почему бездельничаете. – Катрин зашла под навес кафе, поздоровалась с мужчинами за руку и вопросительно посмотрела на Митрохина.

– Антонио. – Представился Аркадий Парамонович. Я из Парижа, приехал в командировку в Марсель и решил заехать к вам купить вазу. Много слышал о здешних мастерах…

– Купили?

– Не успел. Ваши друзья вовлекли меня в спор….

– Они бы лучше работали, чем спорить. Жены в лавках сидят, а торговать нечем. – Улыбнулась Катрин.

– Сама почему бездельничаешь? Уволил русский хозяин? – Засмеялся Пьер.

– Пока нет, но скоро меня заменит его девушка. Я уже учу ее французскому и торговле…

– А где сейчас эта красотка? – Поинтересовался Франсуа.

– Она в магазине.

– Лавка русского открыта? – Удивился Пьер.

– Да, только сейчас открылись. Серж меня послал в банк, а сам с Оксаной уже торгует.

Митрохину не дали заплатить за кофе. Франсуа и Пьер рассчитались с южанкой и потянули приезжего завершать спор. Они спустились по улице вниз, миновали с десяток магазинчиков, и завернули в переулок. Лавка русского керамиста выглядела совсем неплохо. Митрохин сразу отметил сине-белые изделия, сильно смахивающие на Гжель. Молодой человек с косицей расставлял вазы на прилавке. Увидел Митрохин и девушку. Она немного смутилась появлением большой компании, но держалась достойно. Если бы не переизбыток косметики на курносом личике, ее и вправду можно было назвать хорошенькой. Фигурка у девушки Митрохину очень понравилась. Он достал фотоаппарат и с трогательной «французской» непосредственностью ее сфотографировал. После чего, как бы оправдываясь за свою мужскую фамильярность, сфотографировал и хозяина. Присутствие молодой и привлекательной девицы возбудило посетителей и, несмотря на антипатию к иностранцам, оба француза решили распить бутылку шампанского прямо здесь, напрочь забыв об условиях спора.

Вечерним поездом Митрохин вернулся в Марсель и тут же отписал «маме» о результатах своей встречи с соотечественниками. И чтобы у нее не возникло сомнений в правдивости его слов, послал по электронной почте портреты Оксаны Приходько и Сергея Злобина. Уже укладываясь спать, он вспомнил, что не купил у керамистов вазу. «Жаль, – подумал он: – Вряд ли случится еще раз посетить этот милый городок под Каннами». И оказался не прав. В Канн ему еще предстояло съездить, но уже по прямым делам службы.

* * *

17 ноября 2004 года

Тимофей Волков предупредил Ерожина, что выдал номер его телефона майору Резникову из ФСБ. Поэтому звонку Виталия Борисовича, Петр не удивился, хотя сегодня и было воскресенье.

– Где мы можем поговорить? – После приветствия поинтересовался офицер с Лубянки.

– Где вам удобно. Я с машиной.

– Я, конечно, мог бы вас пригласить к себе в кабинет, но, во-первых, сегодня выходной, а во-вторых, наша встреча как бы неофициальная. Не возражаете выпить кофе где-нибудь в центре?

Ерожин не возражал. Они договорились встретиться в кофейне на Кузнецком мосту. Оба мужчины сразу узнали друг друга, и оба оскалились в улыбке, продемонстрировав завидной белизны зубы. Они даже были чем-то похожи. Но Резников не утратил еще юношеской розовощекости, чем Ерожин похвалиться уже не мог.

– Вы кофе по-турецки уважаете? – Улыбнулся Виталий Борисович.

– Я все вкусное уважаю. – Улыбнулся в ответ сыщик. Они уселись за маленькой столик в углу кофейни и заказали две чашечки кофе.