Встал, прихватив с собой пустую рюмку, наклонился к ветеринарам.

— Не согласитесь ли, — сказал он, — оказать услугу писателю, ответив на пару вопросов. Видите ли, я сейчас работаю над куском, где требуются познания профессионального медика, и, поскольку мне нужна небольшая консультация, я бы, с вашего позволения, отвлек вас на полминуты.

На вид нормальные ребята. Смотрят вполне приветливо, не пугаются, непохоже, что он им особенно помешал.

— Писатель, — сказала женщина своим спутникам.

Плечистый бородач пристально уставился на Билла, остальные двое переглянулись, гадая, что сулит эта встреча — развлечение или скуку смертную.

— Мы могли о вас слышать? — спросил не без скептицизма бородатый ветеринар.

— Отнюдь. Я не из таких писателей.

Похоже, эта реплика никого не задела, хотя

Билл и сам не очень понял, что имел в виду. Скорее даже, его ответ их успокоил, задал тональность непринужденного разговора между анонимными попутчиками.

Билл посмотрел на свою пустую рюмку, поискал глазами официанта, заглядывая даже на территорию соседних заведении, — открытые террасы ресторанов выстроились вдоль эспланады плотной шеренгой.

— Но неужели нам не могло подвернуться что - нибудь ваше? — сказала женщина. — В аэропорту, например, в аэропортах имена не всегда запоминаешь.

Мужчины одобрительно глянули на нее.

— Нет, вряд ли. Определенно нет.

Женщина маленькая и широколицая, но это ее

не портит, подумал он. Манера говорить слегка выпячивая губы. Аккуратная каштановая челка.

— А что вы пишете? — спросил второй ветеринар.

— Прозу.

Бородатый неуверенно кивнул.

— Понимаете, я работаю над эпизодом, где никакие годы копания в книгах не могут заменить тридцатисекундной беседы со специалистом.

— А фильмов нет? — спросила женщина.

— Точно. Есть у вас книги, которые стали фильмами? — сказал второй ветеринар.

— Нет, боюсь, мои книги — только книги.

Плечистый слегка улыбнулся, поглядывая на

Билла из кущ своей бороды.

— Но, вероятно, вы где-то появляетесь в качестве писателя, — сказала женщина.

— В телевизоре то есть? — спросил у нее второй ветеринар.

— Ну знаете: часто смотришь и думаешь — еще один, сколько же их.

Билл поманил проходящего мимо официанта, помахал в воздухе рюмкой, но осталось неясно, заметил ли это официант, понял ли, какой напиток Билл заказывает. Горели цветные лампочки; целая компания вышла на балкон на верхнем этаже белого здания, стоящего прямо за дальним рядом пальм.

Билл присел у столика на корточки; продолжил беседу, переводя взгляд с одного собеседника на другого.

— Ну хорошо. Мой персонаж попадает под машину на городской улице. Сам встает, без посторонней помощи уходит. Тело в синяках. Где - то что-то ноет, иногда приступы боли. Но в принципе он чувствует себя нормально.

— Вы же понимаете, — сказала женщина, — что мы диагностируем и лечим только болезни и травмы животных.

— Это я знаю.

— Животных, не людей, — сказал второй ветеринар.

— Я с удовольствием рискну.

Вскочив, Билл погнался за официантом — на бегу осушил почти пустую рюмку, бережно передал, выговорил по слогам название бренди. Потом вернулся к столику ветеринаров и снова присел на корточки.

— Итак, проходит несколько дней, и у моего персонажа появляются более тревожные симптомы, прежде всего постоянная сильная боль в боку, ближе к животу.

Другой официант, не тот, с кем толковал Билл, принес ветеринарам еще вина.

— Он начинает гадать, не повредил ли себе что-то внутри, и какой это может быть орган, и насколько это серьезно, не чревато ли тяжелой болезнью и так далее. Дело в том, что он собирается в путешествие.

— Значит, он мочится кровью? — спросил бородатый ветеринар.

— Нет, в моче крови нет.

— Если вы заставите его мочиться кровью, можно закрутить занятную историю с почками. Тут мы вам могли бы помочь.

— Я не хочу, чтобы в моче у него была кровь.

— Что, утонченные читатели поморщатся? — спросила женщина.

— Нет, понимаете ли, болит спереди.

— А как насчет селезенки? — спросил второй.

Немного подумав; Билл не смог удержаться от

вопроса:

— А у собак есть селезенка?

Остальных это страшно насмешило.

— Если нет, — сказал бородач, — значит, я всю жизнь делал спленоктомию мохнатым карликам и неплохо на этом зарабатывал.

Биллу очень понравился смех бородача — грудной, заливистый. Первая жена Билла презирала его за симпатию к врачам — думала, Билл примеривается, как бы ее пережить.

— Позвольте мне кое-что добавить, — сказал Билл. — Мой персонаж любит выпить.

— Тогда селезенка у него почти наверняка увеличена, — сказал второй ветеринар. — А большую селезенку легче повредить, она будет кровоточить долго-долго и причинять сильную боль.

— Но селезенка слева, — сказал Билл. — Мой персонаж чувствует боль справа.

— Вы нам об этом говорили? — спросила женщина.

— Кажется, забыл.

— Может, поменяете на левый бок, чтобы была селезенка? — сказал бородатый. — Думаю, кровь из нее будет хлестать без удержу. Занятную историю удастся закрутить.

Официант принес бренди, и Билл вскинул руку — торжественно попросил прерваться, дабы утолить жажду.

— Но поймите, мне нужен правый бок. Это принципиально важно для сюжета.

И почувствовал: все напряженно задумались.

— Верхний правый сегмент подойдет? — спросил второй ветеринар.

— Пожалуй, сгодится.

— Ничего, если он будет чувствовать боль при всяком глубоком вдохе?

— Больно дышать. Почему бы и нет, собственно.

— Ничего, если у него будет ныть правое плечо?

— Пожалуй, сгодится.

— Тогда задачка решена, — сказала женщина.

Бородач вновь наполнил бокалы.

— Разрыв печени.

— Гематома.

— Локальное скопление крови.

— Наружных проявлений нет.

Официант принес ужин Билла и поставил его

на соседний столик. Все невольно туда уставились. Билл перенес тарелку и столовые приборы на столик ветеринаров и, сидя на корточках, начал разрезать мясо.

— Значит, корень всех этих бед — в печени. Как он вообще-то и подозревал. Что мне с ним делать дальше? Как он себя чувствует?