— Полагаю, такое возможно. Там, где она работала, было много мужчин. Иногда Омаки получала от них подарки.

— А вы не могли бы выяснить что-нибудь подробнее? — Тора улыбнулся во весь рот и пригладил усы, скользнув томным взором по ее пышной смуглой груди, выглядывавшей из-за наскоро запахнутого кимоно.

Перехватив его взгляд, она прикрылась, покраснела, поерзала округлыми бедрами, разглаживая на коленях платье.

— Для этого мне нужно время. — И, пожирая глазами губы, плечи и широкую грудь Торы, прибавила: — Вы не могли бы зайти в другой раз?

Тора кивнул:

— Может, завтра? Чуть раньше, чем сейчас. — Он снова бросил взгляд на ее грудь. — Зачем беспокоить вашего супруга во время ужина?

Она улыбнулась и наклонилась к нему, колыхнув смуглыми прелестями и пахнув на него тепловатым душком немытого тела.

Тора редко не испытывал влечения к женщине, но следственная работа требовала применения актерских способностей, поэтому он заставил себя сладострастно прошептать:

— До чего приятно! — Потом, якобы спохватившись и вспомнив о деле, прочистил горло и спросил: — Неужели ваша дочь никогда не упоминала о своих поклонниках?

Улыбка исчезла с ее лица.

— Я же говорила вам, она мне не дочь! — раздраженно воскликнула женщина.

Тора пустился в пространные извинения, и тогда она снисходительно пробормотала:

— Да знаете ли, у нее в общем-то была своя жизнь. Вы не представляете, как трудно быть мачехой своей сверстницы. — Она кокетливо поправила волосы и искоса взглянула на Тору — узнать, как он воспримет эти слова. Тот понимающе кивнул, и женщина продолжила: — К тому же Омаки вообразила о себе бог весть что, как только стала гейшей в веселом квартале. Хотя, по мне, это ничем не лучше, чем быть обычной шлюхой.

— Ого! Так, значит, у нее могли быть и постоянные клиенты?

Женщина отвернулась.

— Я предпочла бы не ставить вопрос так. Во всяком случае, при моем муже лучше об этом не упоминать. Этот старый дурак до сих пор считает ее святой. Только откуда тогда она таскала в дом все эти дорогущие тряпки? Вот скажите, кто бы подарил обыкновенной девчонке такое прекрасное кимоно? — И женщина выставила напоказ богато расшитый рукав. — С какой стати? За игру на паршивой лютне? — Помолчав, она вдруг спросила: — Кстати! А правда, что убийца и его семья должны теперь выплатить ее родным денежное возмещение? То есть если убийца уже пойман, обяжете ли вы его семью заплатить нам за то, что он с ней сделал?

Тора кивнул. Женщина фамильярно накрыла его руку ладонью и сжала ее.

— Вот было бы хорошо, если б вы позаботились о наших интересах. Мы люди маленькие, ничтожные, где уж нам пробиться по полициям да по судам! А вот вы, работая в министерстве юстиции, могли бы навострить глаза да уши и помочь нам осуществить наши притязания.

— Уж прямо и не знаю, смог бы ли я представлять ваши интересы. — Тора нахмурился. — Ведь это против правил, и за такие дела я запросто лишусь не только возможности продвижения по службе, но даже рабочего места.

— Ну что вы! — вскричала она. — Зачем же так? Мы ведь только хотим получить причитающееся нам по праву. — Придвинувшись ближе к нему, женщина чувственно вздохнула. — Я была бы вам очень благодарна! Мы люди бедные, и Омаки была нашей единственной надеждой на склоне лет.

Тора изумленно изогнул брови. Эта женщина умела во мгновение ока виртуозно изменять свой возраст, по необходимости причисляя себя то к девицам, то к людям пожилым. Такой талант он замечал только у дам средних лет.

Она неверно истолковала его удивление.

— Да, девчонку ждало блестящее будущее! Вы только представьте, сколько она могла бы зарабатывать и как заботиться о своих престарелых родителях! Разве справедливо, что мы лишились всего этого?!

— Хм… — Тора сделал вид, что проникся сочувствием. — В ваших словах что-то есть. Я подумаю об этом. Но разумеется, вы получите то, что вам причитается, не раньше, чем мы найдем убийцу, и лишь при том условии, что ему будет чем заплатить.

Не успела она ответить, как в задней части дома послышался громкий сердитый стук. Вздрогнув от неожиданности, госпожа Хисия вскочила на ноги:

— Уже поздно, и я должна приготовить ужин. Муж вернется с минуты на минуту. Может, вам лучше не говорить с ним сегодня? Приходите завтра днем.

Тора понял, что ей неймется поскорее выпроводить за дверь нетерпеливого любовника, пока муж не вернулся с рынка. Понимающе кивнув и наградив ее на прощание широкой улыбкой, он отправился восвояси.

Обогнув квартал и отсчитывая крыши, Тора подошел к дому супругов Хисия с другой стороны. Полоска света из открытой двери пролегала через крошечный дворик, где за бамбуковой оградой маленькая служанка развешивала выстиранное белье.

Держась в тени, Тора внимательно изучил задворки. В глаза сразу же бросились кучи всевозможного хлама, куски и обрезки материалов для изготовления зонтов. Оторванный водосточный желоб подпирал наискосок поленницу, обеспечивая до половины путь к выступу под единственным верхним окном, наглухо закрытым ставнями. Комната Омаки, видимо, находилась там. Довольный своими наблюдениями, Тора удовлетворенно кивнул. У него оставалось еще полным-полно времени, чтобы наведаться в веселый квартал и еще разок заглянуть в «Старую иву».

Явившись в питейное заведение тетушки, Тора застал ее в окружении девушек. Не сводя глаз с входной двери, она давала им указания на вечер.

— Ну как, мой юный друг? — спросила она, раздвинув в улыбке беззубый рот. — Готов ты к веселенькой битве на шелковой простынке? Посмотри, сколько у меня драгоценных цветочков, способных повергнуть в бою твоего «солдатика»! — Стайка девиц дружно захихикала.

— Ну нет, тетушка! — вскричал с порога Тора, состроив ей глазки. — Я пришел повидать только вас одну! — Девицы захохотали, а старуха, распахнув веер, спряталась за ним, словно стыдливая молодка. — К тому же, — прошептал он ей на ухо, обвивая рукой ее необъятную талию, — у меня деньжат хватит всего-то на пару чарочек саке для нас с вами. Вы же знаете, я парень не богатый.

Старуха хихикнула, когда он легонько ущипнул ее за бок, и пригрозила ему пальцем.

— Как? Такой видный парень — и бедный? Да я бы на твоем месте быстренько поправила свои дела. Знаешь, сколько одиноких женушек не прочь были бы получить хоть кроху от того, что их мужья дают моим милым цветочкам?

— Тетушка, вы разите меня прямо в самое сердце! Неужели это означает, что я вам совсем не интересен?

Она засмеялась и игриво ущипнула его за плечо:

— Ну ладно, ладно! Есть у меня несколько свободных минут. — Старуха махнула служанке и велела той принести в ее кабинет хорошего саке. — Я угощаю, — сказала она Торе.

Когда они уселись в комнатушке, где старуха хранила списки девушек, записи о работе с клиентами, счета и шкатулки с деньгами, она поинтересовалась: