– Тетя, так пусть мистер Джервис возьмет пальцеграф и передаст его доктору Торндайку.

– Конечно, – засуетилась миссис Хорнби, – вы можете даже не возвращать его. Когда закончите с ним, швырните в огонь. Мне тяжело его видеть. Если бы не он…

Меня удивили ее слова, и я счел неблагоразумным забирать пальцеграф. К тому же я вспомнил инструкцию Торндайка и поспешно сказал:

– Нет, миссис Хорнби, пусть пальцеграф пока побудет у вас. Доктор Торндайк поручил мне не изымать его, а лишь попросить вас позволить нам сделать качественную фотографию.

– Ах, вот оно что! – воскликнула миссис Хорнби. – Так к чему утруждаться? Мы дадим вам готовый снимок. Этим займется мой племянник Уолтер, если я его попрошу. Он у нас очень способный юноша, не правда ли, Джульет?

– Да, тетя, – быстро кивнула мисс Гибсон, – но, насколько я разбираюсь в ситуации, доктору Торндайку нужно сфотографировать пальцеграф самостоятельно, при помощи своей собственной аппаратуры.

– Вы абсолютно правы! – горячо подхватил я. – Снимок, сделанный другим человеком, к сожалению, принесет мало пользы для расследования.

– Зря вы отказываетесь, – поджала губы миссис Хорнби. – Вы исходите из того, что Уолтер – обычный любитель-самоучка, но это не так. Если бы вы увидели его фотоснимки, то пришли бы в восторг. Мой племянник необычайно талантлив, уж поверьте.

– Послушайте, мистер Джервис, – перебила тетю мисс Гибсон, – я могу сама принести пальцеграф на квартиру доктора Торндайка. Это сэкономит время и избавит вас от лишнего беспокойства.

– Премного вас благодарю, но моему другу и мне, право, неловко пользоваться столь чрезмерной любезностью.

– Какие пустяки! Когда доставить пальцеграф? Хотите нынче же вечером?

– Хорошо, – сдался я, – мы вас долго не задержим: мой коллега осмотрит вещицу и решит, что делать дальше.

– А чтобы не испытывать неловкости, – добавила мисс Гибсон, – я попрошу вас, тетя, сопровождать меня, если вы не возражаете.

– Конечно же, я не против, – заверила миссис Хорнби свою дорогую Джульет, после чего мисс Гибсон поднялась и, посмотрев на часы, заявила, что ей пора идти.

Я взял шляпу и стал прощаться, девушка улыбнулась:

– Если нам по пути, доктор Джервис, можем немного пройтись пешком.

Я возликовал от такого предложения, и через несколько секунд мы покинули дом, оставив пожилую хозяйку растерянно улыбаться нам вслед из открытой двери.

– Если мы придем к Торндайку в восемь, это нормально? – спросила мисс Гибсон, когда мы шагали вдоль улицы.

– По-моему, удачное время, – ответил я, – но если что-то помешает встрече, я отправлю вам телеграмму. Лучше бы вы пришли одна: на данном этапе ни к чему вовлекать в расследование посторонних.

– Вот как? – засмеялась мисс Гибсон приятным музыкальным смехом. – Вам не понравилась миссис Хорнби, понимаю. Она слегка рассеянна, и ей сложно удерживать нить беседы, но отнеситесь, пожалуйста, к ее маленьким недостаткам снисходительно, тем более что она добрая и щедрая – я, как никто, могу это оценить.

– Полностью с вами согласен, – бросился я исправлять неловкость, – сумбурность речи и легкая путаница в мыслях – сущие пустяки. Кто на них обращает внимание? Я сразу понял, что миссис Хорнби чуткая и участливая: не каждая мать так заботится о своих детях, как она о племянниках.

Мисс Гибсон наградила меня за эти правильные слова одобрительной улыбкой, и некоторое время мы шли молча. Внезапно она повернулась ко мне с серьезным лицом:

– Мне нужно кое о чем спросить вас, доктор Джервис, и, пожалуйста, извините меня, если я посягаю на вашу профессиональную тайну. Ответьте без обиняков: у доктора Торндайка есть хоть искра надежды спасти Рубена от страшного и позорного приговора, который ему грозит?

Вопрос прозвучал так остро и неожиданно, что поставил меня в тупик, но, немного поразмыслив, я спокойно произнес:

– Убеждать вас в успехе от имени другого человека, пусть даже своего коллеги и наставника, я считаю некорректным. В конце концов, он меня на это не уполномочивал. Однако не погрешу против истины и не обману доверие доктора Торндайка, если скажу: раз уж он взялся за это дело и энергично работает над ним, значит, верит в удачный исход; будь это не так и считай он положение безвыходным, он не стал бы тратить времени и отказался.

– Вы меня окрылили, – встрепенулась девушка. – Я ведь, честно признаться, и сама так думала. Разрешите полюбопытствовать, как прошел ваш визит в Скотланд-Ярд? О, пожалуйста, не упрекайте меня, что я опять выпытываю ваши секреты, просто я ужасно тревожусь.

– Мы посетили Скотланд-Ярд, – подтвердил я, – но рассказывать мне по сути нечего: мне отводилась весьма скромная роль, а действия своего коллеги я не берусь оценивать. Предполагаю лишь, что Торндайка удовлетворил промежуточный результат. Он собрал некоторые важные факты, однако я не имею о них четкого представления. Когда мы возвратились домой, доктор выразил желание обследовать пальцеграф и дал мне задание, о котором вы знаете.

– Спасибо, мистер Джервис, – улыбнулась она. – Вы ободрили меня; на первый раз этого вполне достаточно, не стану докучать вам вопросами. Я не сбила вас с пути?

– Нет, – помотал я головой, – мне приятно вас сопровождать и общаться с вами, и, пока мы возимся с этим пальцеграфом, я совмещаю маленькое поручение с большим удовольствием.

– А у меня вы выведали все, что требуется для дела? – иронично осведомилась она.

– Вы и сами не возражали, – усмехнулся я, – то есть нет, я, наверное, не так выразился. Мы с вами сейчас на положении зрителей: наблюдаем за участниками некоего театрального действа и располагаем возможностью беспристрастно оценивать их. Взять, к примеру, нашего клиента. Не будь вас, я подумал бы, что он – заправский жулик, который лишь изображает из себя порядочного джентльмена, но появились вы и поведали нам, что Рубен Хорнби – человек с незапятнанной репутацией, и мы с доктором сразу ощутили под ногами твердую почву.

– Я догадываюсь, что кто-то сообщил вам о Рубене нелицеприятные вещи, бросающие на него черную тень, не так ли?

– Нас с доктором Торндайком трудно сбить с толку, – ответил я, – рано или поздно мы все равно выявим степень правдивости наших информаторов и поймем, почему они дали человеку или событию ту или иную оценку, в том числе негативную.

– Вы правы, – задумчиво проговорила девушка, – не нужно во всем полагаться на чужое мнение.

– Вижу, этот вопрос серьезно беспокоит вас. Вы знаете лиц, которые высказывали вслух нечто порочащее мистера Рубена?

Она помолчала, рассеянно глядя под ноги, потом медленно произнесла:

– Есть одна мелочь, не связанная с кражей, но доставившая мне немало огорчений и воздвигшая барьер между Рубеном и мной, а ведь еще шесть месяцев назад мы так хорошо дружили! Я упрекаю себя за то, что позволила какой-то ерунде повлиять на свое мнение о Рубене. Сейчас изложу подробнее, хотя вы наверняка сочтете меня глупой девушкой.