Один из них приближается ко мне и просит вытянуть руки. Я отключаю виртуальное лицо и следую его указаниям. Он ощупывает меня и проверяет скейтборд. Убедившись, что все в порядке, он протягивает мне зонтик, я спешу ко входу.

– Спасибо, мне больше не нужен зонтик, – говорю я. Он косится на меня, словно первый раз такое слышит, но я показываю на свою мокрую одежду. – Зонтик уже не поможет.

Он нехотя опускает его, и мы молча идем к главному входу. Из дома доносится собачий лай.

Хидео открывает дверь. Его телохранитель хлопает глазами, словно обычно Хидео так не поступает. Он все еще в той же одежде, что и на стадионе, но один рукав закатан до локтя, а с другого он снимает запонку. Воротничок рубашки поднят, верхние пуговицы расстегнуты, галстук-бабочка развязан и висит на плечах. На волосах блестят капли дождя, свет играет на серебристой пряди.

– Ты насквозь промокла, – говорит он.

– А ты жив, – отвечаю я. – И это хорошо.

Телохранитель оставляет нас наедине. Хидео распахивает дверь и приглашает меня внутрь. У его ног вьется толстая бело-рыжая собака с короткими лапами и с большими лисьими ушами. Она останавливается передо мной, машет коротким хвостом и смотрит на меня с подобием улыбки. Я с удовольствием глажу ее, снимаю мокрые ботинки у входа и захожу внутрь.

Дом безупречно чист, с высокими потолками и красивой современной мебелью. Тихая мелодия звучит из какой-то встроенной музыкальной системы. К моему удивлению, нигде не видно ни виртуальных букв, ни цветов, ни чисел. Все настоящее. Сколько же стоит этот шикарный дом в таком дорогом городе, как Токио?

– Ты дрожишь, – говорит он.

Я пожимаю плечами.

– Мне просто нужно снять одежду, – тут я понимаю, что сказала, и щеки вспыхивают. – Нет, я не то имею в виду…

Губы Хидео расползаются в улыбке – краткая передышка после его тяжелого серьезного взгляда. Он кивком приглашает следовать за ним.

– Я принесу тебе сухую одежду.

– Я взглянула на тот единственный файл Рена, – говорю я Хидео, пока мы идем по коридору. Потом я упоминаю его название. – Очевидно, что Ноль хотел, ну… попытаться убить тебя сегодня. Как поживает твой телохранитель?

– Будет жить. Бывали покушения и похуже, чем сегодня.

Покушения похуже.

– Есть новости о преступнике?

Хидео качает головой и закатывает второй рукав. Он устал, и его мрачное настроение не развеялось.

– Кенн говорит, что электричество полностью отключили. Во всей этой суматохе, кто бы это ни был, он сумел сбежать и смешаться с толпой. Мы изучим каждую деталь и все закоулки стадиона в поисках улик, но врать не стану: они хорошо подготовились.

Преступник все еще на свободе. Я пытаюсь подавить страх.

– Если сегодня покушение не удалось, это не значит, что Ноль не готовит новый удар. Может, это часть его большого плана, – я делаю глубокий вдох, – они снова попытаются. Может, они уже предпринимали попытки и раньше. И впереди еще много ситуаций, когда ты так же не будешь окружен охраной, как на стадионе.

Хидео слегка поджимает губы, но это единственный ответ по поводу его безопасности. Он останавливается и смотрит на меня:

– В том файле была информация о тебе?

Я медлю. Мне даже в голову не пришло, что Ноль может получить информацию обо мне из того файла, и эта мысль заставляет вздрогнуть, хотя меня греет забота Хидео.

– Не думаю, что это возможно, – отвечаю я. – Со мной все в порядке. К тому же, беспокоиться мы сейчас должны не обо мне. Чем больше я узнаю, тем более зловещей кажется ситуация.

– Мои телохранители привыкли быть начеку. После твоего предупреждения они прочесали весь дом. Они будут в боевой готовности.

– Я не это имела в виду. Хидео, ты чуть не погиб сегодня, понимаешь?

– Я здесь под надежной защитой. Только в самом доме восемь телохранителей, – он кивает в сторону остальной части дома. – В любом случае, кажется, ты все ближе и ближе к разгадке.

– Не понимаю, как ты можешь так спокойно об этом рассуждать, – говорю я, чувствуя раздражение. Неудивительно, что Кенн был в таком отчаянии. – Тебе нужно уехать из Токио. Здесь небезопасно. Каждую секунду, что ты здесь находишься, ты под прицелом.

Хидео бросает на меня серьезный взгляд.

– Меня не выкурит из собственного города какая-то смутная угроза, – отвечает он. Впервые со дня нашего знакомства я слышу нотку злости в его голосе. – Это не первый раз, когда на меня пытались напасть, да и не последний.

Я уже собираюсь повысить голос, но вдруг чихаю. Прохладный воздух в доме проникает сквозь промокшую одежду, и я осознаю, что зубы стучат от холода.

Хидео поджимает губы:

– Продолжим, когда согреешься. Пойдем со мной.

Мы заходим в просторную спальню. За стеклянными стенами находится умиротворяющий японский сад из камней, украшенный золотыми фонариками. Дверь из комнаты ведет в огромную ванную.

– Не торопись, – говорит Хидео, кивая в сторону ванной. – Когда ты будешь готова, мы продолжим разговор. Хочешь чаю?

«Хорошую чашечку чая после покушения на твою жизнь. Конечно же». Я киваю. Слишком замерзла, чтобы спорить.

– Не откажусь.

Хидео закрывает дверь спальни и оставляет меня одну. Я медленно выдыхаю. Пока что я не очень хорошо справляюсь с задачей убедить его, что он в настоящей опасности. Я вздыхаю и снимаю толстовку, джинсы, белье и аккуратно развешиваю по бортику ванны, чтобы одежда высохла. Отражение в зеркале привлекает взгляд: мой турнирный макияж потек и размазался от дождя, а волосы висят мокрыми цветными сосульками. Неудивительно, что Хидео не прислушивается к моему совету: я выгляжу как городская сумасшедшая. Мой взгляд скользит по ванной комнате. Душ просто огромный, душевая насадка закреплена прямо на потолке. Я поворачиваю кран и даю воде сначала нагреться, а потом ступаю под теплые струи.

Вода смывает некоторые спутанные мысли, и когда я заканчиваю принимать душ, чувствую себя немного спокойнее. Вытираюсь полотенцем и заплетаю мокрые волосы в две небрежные косички, а потом выхожу из ванной.

Там для меня уже подготовлена сухая одежда. Кремово-белый свитер. Свободные пижамные штаны. Я натягиваю свитер; он пахнет Хидео и такой огромный, что свисает практически до колен. Воротник съезжает набок и оголяет одно плечо. Я даже не пытаюсь надеть пижамные штаны: они слишком длинные.

Я подхожу к двери спальни, открываю ее и выглядываю в коридор, чтобы сказать ему, что мне нужно что-то покороче.

А он уже стоит там с чашкой чая в одной руке и поднял другую, чтобы постучать в дверь.

– Эми… – начинает он, когда видит меня. Мы оба замираем.

Хидео моргает. Его взгляд пробегает по свободному белому свитеру на мне, а потом он отводит взгляд.