Лео в руке и с нехорошим блеском в глазах. Мистер Хойт навис над мамой Джаспера, заставляя ее кричать, и кричать, и кричать…

Хватит!

Но кошмары все никак не унимались.

* * *

Незадолго до рассвета Джаспер услышал, как во дворе горланит петух. Вздрогнув, он резко уселся, что заставило кота Люцифера стремглав бежать в дальний угол сеновала. Вокруг темно, хоть глаз выколи, но дядя Лео уже очень скоро проснется. Ситуацию нужно срочно выправлять, так или иначе: Джаспер не в состоянии провести еще хоть минуту наедине со своими кошмарами.

Джаспер с трудом поднялся на ноги и едва не рухнул назад в сено, рискнув перенести вес на изрезанную ногу. Наощупь она была горячей и распухшей, будто до отказа накачана ядом. Мальчик заставил себя наступить на нее, морщась от боли. Он это заслужил. Чем бы все ни кончилось. Он шаг за шагом обогнул тюки сена, пробираясь к люку и пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Не свалиться бы в люк. Прошу, не дай мне свалиться в этот люк!

Он медленно скользил вперед по доскам пола в поисках дыры, за которой начиналась лестница вниз. Каждый шажок сопровождал назойливый мамин голос: «Слушайся своего дядю, чтобы мама могла тобою гордиться». Дядин храп делался между тем все громче и был уже не таким размеренным. Солома, сбившаяся у ног, шуршала по дереву, не позволяя забыть, где он сейчас находится; с каждым шагом от боли в изрезанном колене у него перехватывало дыхание. И вот наконец кончики пальцев наткнулись на лестницу.

Джаспер чуть не взвыл в агонии, приседая, чтобы нащупать первую планку, но не стал медлить наверху. Холодный воздух нижнего яруса хлестнул по голым бедрам, когда он начал спускаться по лестнице, одолевая одну ступень за другой. Сквозь щели в дощатой обшивке амбара уже сочился бледный свет. Просыпались коровы. Мальчик слышал, как в стойлах нетерпеливо переступают их копыта. За эту ночь вымя у каждой отяжелело, наливаясь болезненной истомой. Джаспер молча поклялся подоить их всех — и сегодня, и во все прочие дни, сколько их ни потребуется, чтобы загладить вину перед дядей.

— Гляжу, ты отыскал дорогу обратно.

Сердце у Джаспера сжалось в страхе. Он обернулся, чтобы предстать перед темным силуэтом дяди, сидящего на раскладушке. И открыл было рот, чтобы признать: ему очень жаль, что все так получилось, и он обещает никогда в жизни не совершить другого неразумного поступка, — но вовремя спохватился. Кто же ему поверит? Для дяди Лео он был никчемным нахлебником, непутевым дурачком, ничем не лучше своей матери. Вместо этого Джаспер похромал к дальней стене и стащил с вбитого там крюка хлыст. Доковыляв до дяди, протянул ему орудие возмездия. В тот момент Джасперу было все равно, отстегают ли его хлыстом. Он даже был согласен умереть под ударами. И, наверное, заслуживал такой смерти, раз уж ничто иное не способно вытряхнуть из него всю дурь.

Дядя Лео взял протянутый ему хлыст и положил рядом с собой.

— Подай мне спички, парень.

— Да, сэр, — покорно кивнул Джаспер и захромал к двери амбара, за рамой которой те хранились. Теперь колено словно полыхало огнем. Каждый новый шаг заставлял взгляд мутиться, но Джаспер одолел весь путь до конца и принес, что нужно.

Дядя Лео чиркнул спичкой о бок лампы, и амбар осветился.

— Дай на тебя посмотреть.

Нагнувшись, он оглядел ноги мальчика. Впервые сумев оценить свое состояние, Джаспер и сам был потрясен. Правая нога вымазана бурыми разводами высохшей за ночь крови. Левая щиколотка в лиловых ожогах там, где до нее успел добраться огонь. Обе ноги щедро покрыты грязью, пылью и клочками соломы. Обгоревшие подол и рукава рубахи черным-черны от копоти, как и обе руки.

Дядя тихо присвистнул.

— Хорошенько ты себя отделал, да? — Голос резкий, но в твердом взгляде дядиных глаз Джаспер различил сострадание.

— Да, сэр. — Почувствовав, как катится по щеке слеза, мальчик смахнул ее прочь. Он не станет плакать. Не важно, что произойдет дальше, он не заплачет. Покосившись на хлыст, Джаспер в ожидании уставился на дядю. Он заслуживал всего, что выпало на долю Уэйна, и даже большего.

Дядя Лео проследил за его взглядом.

— Даже не надейся. Эта штука нужна лишь затем, чтобы урок запомнился надолго, и ни для чего больше. Сдается, ты об этом сам позаботился. Подойди-ка. Надо бы привести тебя в порядок.

Встав, он подхватил племянника на руки. Джаспера окатило приливной волной облегчения и унижения такой силы, что он чуть сразу не разревелся. Я не стану плакать!

— Мне… я сам могу идти, — прохныкал Джаспер, слабо барахтаясь в дядиных объятиях.

— Дудки, — фыркнул дядя Лео, плечом толкая дверь амбара. — Прибереги силы, парень. Обещаю: когда мы закончим посыпать солью эти раны, ты еще пожалеешь, что я не отхлестал тебя взамен.

Глава 33

Значит, вас поместили в больницу?

Дядя Лео сдержал свое обещание. Он внес Джаспера в хижину и уложил на обеденный стол. Тетя Вельма хлопотала у дровяной печи.

— О, пресвятая дева Мария! — ахнула она, завидев мужа с его ношей. — Джаспер! Что только на тебя нашло?

Джаспер не ответил. И просто смотрел, как тетя ставит на печь большую кастрюлю с водой и разжигает огонь. Затем она выхватила с этажерки банку соли и сыпанула в воду половину ее содержимого.

— Что происходит? — не отрывая головы от подушки, поинтересовался Уэйн.

— Джаспер вернулся, милый. Ничего особенного. Поднимайся скорее да ступай, займись коровами, — сказала тетя Вельма, разрывая на полосы большой кусок холстины и бросая их в кастрюлю.

— Ага, я щас.

Джаспер слышал, как Уэйн выпрыгивает из постели и дергает ящики комода. Кажется, всего через секунду он уже стоял рядом с пострадавшим, разглядывая его ноги.

— Ого. Невезуха, да?

Джаспер не мог заставить себя взглянуть кузену в глаза.

— Я… Ты прости, Уэйн. Мне так жаль.

— Эй, — пихнул его в плечо Уэйн. Глухая боль толчка ненадолго отвлекла Джаспера от свирепого жжения в ногах. — Не переживай, все нормально.

— Уэйн! Топай уже! — шлепнула сына тетя Вельма.

Перед тем как сбежать, Уэйн сжал Джасперу руку у локтя.

— Все будет хорошо, малой, — с заминкой вымолвил он, словно сам в это не веря, после чего вылетел за порог.

— Лео, мне понадобятся твои чистые руки, — распорядилась тетя Вельма, ополоснув в тазу собственные ладони от остатков хозяйственного мыла. Затем выудила из кипящей кастрюли полоску ткани.

— Мы начнем потихонечку, маленький, — проворковала она.

И приступила к делу, осторожно счищая с его ног грязь