— Но вы все равно его любите.

Она крепко зажмурилась. Возможно ли такое? Несомненно, любовь ее умерла, когда он грубо и бессердечно обошелся с ней по возвращении в Лондон — будто она была шлюхой и будто последние шесть лет и без того не были катастрофой.

— Я любила его, когда мы были детьми. Тогда мы были близкими друзьями, но теперь это в прошлом, Томас.

— Жизненный опыт меняет людей, Элис. Но, возможно, вам стоит признать, что вы все же любите этого мужчину, невзирая на все перемены?

Взгляд его был пронизывающим.

Любить Алексея сейчас было совершенно немыслимо, не так ли? Это принесло бы ей еще больше боли.

— Вчера ночью мы сильно повздорили. Можете мне поверить, между нами нет никакого чувства. — Элис ощутила небывалое внутреннее напряжение. — Мы живем отдельно вот уже шесть лет. Я не имею ни малейшего намерения что-либо менять, но теперь, когда мы оба в городе, нам нужно притворяться, что брак наш счастливый.

— Такое поведение по отношению к вам я считаю невыносимым. — Блэр посмотрел на нее, затем коснулся ее щеки. — Ваш муж дурак, раз причиняет вам столько боли. Стоит ли мне продолжать надеяться, Элис? Вам известно, как сильно меня влечет к вам. Но я не хочу быть незваным гостем.

— Не знаю, что и сказать. — Она сжала его ладонь. — Вы очень нравитесь мне, Томас. Я боюсь потерять вас… как друга.

Ее память предательски напомнила ей, что и Алексей некогда считался ее другом и человеком, на которого она могла рассчитывать. Некогда он был ее героем.

— Я хочу большего, чем дружба, — чуть слышно произнес Блэр.

Поколебавшись немного, Элис ответила:

— Мне это известно.

— Знаете, что еще больше усугубляет ситуацию? То, что ваш муж мне в некотором роде даже симпатичен.

— Боже мой! — в ужасе воскликнула Элис.

Блэр едва заметно улыбнулся:

— Он отважный, упорный и умный. Также мне понравилось состояние его счетов.

Элис не смогла улыбнуться в ответ.

Томас серьезно произнес:

— Мне бы хотелось проявить больше настойчивости в своих намерениях, но я вижу, как сильно вы расстроены. Боюсь, даже если мне удастся добиться желаемого и я доставлю вам удовольствие в постели, на нынешнем положении вещей это никак не отразится. Вы по-прежнему останетесь несчастной в браке со своим мужем-странником.

— Мы с Алекси идем по жизни разными дорогами! — вскричала она. — И вам с самого начала было это известно! — Она боялась, что потеряет Блэра. — Я не люблю его — просто не могу!

— Нет, Элис, правда очевидна. Вы не хотите жить отдельно от него. Вы уязвлены — и глубоко влюблены.

Он покачал головой и внезапно прижался губами к ее губам.

Элис вцепилась ему в плечи, потянувшись навстречу, но в движении ее не было страсти, лишь отчаяние.

Он выпрямился:

— Я уезжаю. Но, Элис, если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Я всегда останусь вашим другом, — добавил он.

Развернувшись, Блэр стал спускаться по ступеням, направляясь к ожидающему его экипажу.

Элис колебалась, едва сдерживаясь, чтобы не позвать его назад. В конце концов, она заслуживает доброго к себе отношения и счастья, а также уважения такого человека, как Томас Блэр. Она заслуживает страсти.

Дрожа всем телом, Элис все же не издала ни звука. Она уверяла себя, что сможет связаться с ним в любое время — завтра или послезавтра. Блэр не отвернется от нее, он надежен. Он не станет тут же искать себе утешение в лице другой женщины.

Развернувшись, она открыла парадную дверь. Прихожая была ярко освещена, но безлюдна. Принявшись расстегивать пуговицы на своей красной, отороченной мехом мантии, Элис наблюдала за тем, как экипаж Томаса отъехал. Затем закрыла и заперла дверь. У нее возникло ощущение, что между ними все кончено.

Она почувствовала себя очень одинокой.

Тут поверх ее пальцев, все еще возившихся с пуговицами, легли сильные руки, заставив ее замереть на месте. К спине ее прижался крепкий торс, отчего она вскрикнула. Шокированная, Элис осознала, что Алексей дома — и он ожидает ее.

Она повернулась в кольце его рук.

Он напряженно улыбнулся, быстро расстегнув пуговицы ее мантии, затем снял ее с плеч Элис и отбросил прочь.

Элис замерла. В глазах мужа она прочла страсть — и гнев.

— Что ты здесь делаешь?

— Я здесь живу, дорогая. Но тебе это и без того известно.

Он не отступил ни на шаг назад. Они стояли настолько близко, что груди Элис едва не касались торса Алексея, а подол ее платья закрывал его ботинки.

— Ты не пригласила своего красавца любовника войти, — промурлыкал он.

Видел ли он, как Блэр поцеловал ее?

— Я сочла, что приглашать его в дом неприлично, — ответила Элис, обходя мужа и намереваясь удалиться.

Алексей резко схватил ее за запястье, заставив остановиться, и снова притянул к себе вплотную.

— Будто тебе есть дело до правил приличия. Если бы ты его и пригласила, я возражать бы не стал.

Элис оттолкнула его. Она была не в настроении обсуждать Блэра.

— А где Луиза? Боже мой, неужели она наверху в твоей спальне?

Он рассмеялся:

— Даже я не могу быть таким закоренелым распутником, Элис.

Она содрогнулась от внезапно нахлынувшего облегчения, которое, однако, быстро испарилось, сменившись гневом.

— Я же просила тебя прошлой ночью, чтобы ты вел себя как любящий муж! Как ты посмел прийти в оперу с другой женщиной?

— Но ведь и ты была с Блэром! Ты держала его под руку, жеманно улыбалась ему и смеялась над каждым сказанным им словом — и все это прилюдно!

— Будто тебе не все равно! — вскричала Элис, страстно желая запустить чем-нибудь в мужа. — Ты решил унизить меня сегодня?

— Ты права, мне все равно. Почему меня должно затронуть, что ты даришь это роскошное тело Томасу Блэру — или Джеймсу Хардингу, или Тони Пирсу?

Взгляд его сделался непроницаемым.

Алексей назвал имена троих мужчин, которых общество приписывало ей в любовники. Но как он узнал о Хардинге и Пирсе? Он что — шпионил за ней? И что еще ему известно?

Чего он точно не мог знать, так это того, как сильно страдала ее гордость все эти шесть лет.

— Ты выглядишь испуганной, дорогая. — Алексей рассмеялся, словно его это забавляло. — Неужели ты не подозревала, что стоило мне сойти на берег, как мои друзья с готовностью рассказали мне о том, что без меня поделывала моя восхитительная женушка — и с кем?

Ариэлла никогда бы не рассказала Алексею, как много горя он ей причинил. Тут Элис осознала смысл сказанных им слов. Да как он посмел быть с ней столь грубым! Алексей перехватил ее руку прежде, чем она успела ударить его по его самодовольному лицу.