Он намеревался проковылять на кухню, но ощутил, что может двигаться уже легко и без оглядки на то, что совсем недавно был серьезно и даже очень серьезно ранен.

В дверном проеме показался сперва легкий столик на колесиках, на двух этажах несколько тарелок с разными блюдами, а за ним и Синильда, что ахнула, широко распахнула глазищи.

– Уже здесь? Раны не откроются?

– На мне заживает быстро, – повторил он. – Ух, как здорово пахнет!

– Сама готовила, – похвасталась она. – Мама научила еще в детстве. Говорила, даже некрасивая женщина прекрасна, если умеет готовить!

Она быстро и ловко переставляла на столешницу тарелки, Михаил с наслаждением потянул обеими ноздрями ароматные запахи.

– Женщина, умеющая готовить, – пробормотал он, – всегда сумеет найти мужчину, умеющего есть.

– Азазель?

– Нет, где-то услышал. Это что такое интересное?

– Обыкновенный хохлатый перециннат, – пояснила она. – Хотя обыкновенный там, на родине, а в России пока экзотика… но вкусная!

– Уже вижу, – сказал он и всадил острие ножа в тушку, придерживая ее вилкой. Из разреза пшикнуло горячим паром, Михаил торопливо отрезал ломтик и, отправив в рот, от наслаждения плотно зажмурился, – необыкновенно…

Она сказала с сияющим лицом:

– Ой, я так рада!

– Ешь, – сказал он заботливо, – а то остынет.

Некоторое время ели молча, но поглядывали друг на друга. Михаил с потрясением рассмотрел в ее глазах неподдельную любовь и заботу, с недоверием подумал, что это невероятно, если и она смотрит на него так же, как и он на нее…

Синильда, чему-то смутившись, отвела от него взгляд и сказала быстро:

– Кортин, приготовь кофе. Две порции. Двойной эспрессо и чашку латте…

Густой мужской голос ответил со всех четырех сторон комнаты:

– Заказ принят.

Мелодично звякнул смартфон, Синильда поднесла его к уху:

– Слушаю, Злата.

Михаил, даже не напрягая слух, различил панические нотки в женском голосе:

– Синильда, зайди ко мне срочно!.. У меня беда!..

– Что стряслось? – спросила Синильда спокойно. – Что у тебя на этот раз?

– Комп сломался! – донесся голос из смартфона. – А мне через пять минут смотреть, как мы там выступили! Вдруг вырежут самое интересное, а оставят, где у меня нос распух?

– Златка, – сказала Синильда с легкой досадой, – но ты же и в прошлый раз так говорила… а там просто шнур выдернулся. Не пускай к компу кота…

Голос прокричал с истеричной ноткой:

– Синильда, умоляю! Приди, я же сама ничего не умею!

– Но ты же, – начала было Синильда, но выслушала, хмуря брови, морщась и кривясь, наконец сказала с досадой: – Хорошо, сейчас подойду. Нет, кофе не ставь, я на минутку! Да, на минутку…

Сунув смартфон в карман, сказала виновато:

– Прости, отлучусь на пять минут. Это в нашем же доме, только в другом корпусе. Даже на улицу выходить не нужно, всего лишь по верхнему переходу между зданиями. Не сердись, у женщин подруги всякие… но она очень хорошая!

Чмокнув его в щеку, ринулась к двери, а Михаил вздохнул, посидел с минуту, а затем отправился к телевизору, пытаясь запустить голосовой командой, но тот, готовясь к бунту машин, упорно отказывался подчиниться.

За спиной послышался легкий щелчок язычка дверного замка, Михаил резко развернулся в ту сторону, но в комнату как-то очень уж незаметно вошли двое мужчин. Один закрыл за собой дверь, на Михаила оба посмотрели с неприятно оценивающими улыбками.

Крупные, широкие и налитые мощью, что заметно выпирает из-под добротно сшитых легких костюмов, лица тоже крупные, угловатые, словно из одних толстых костей, обтянутых кожей. Глаза остро смотрят из-под нависающих глыб надбровных валиков, скулы высокие и широкие, готовые принять удар и не дать повредить глазные яблоки. Один ярко выраженный блондин скандинавского типа, другой черноволосый, но такой же широкий, с ястребиным носом на широком лице.

Михаил не двигался, рассматривая их, а они прошлись по кругу на расстоянии, не сводя с него взглядов.

Блондин наконец остановился, проговорил медленно:

– А вы человек необычный… Да, я бы даже сказал, очень необычный.

Михаил буркнул:

– И что во мне необычного? Хотя вообще-то спорить не буду, я всегда был о себе такого же мнения. И вообще считал, что меня недооценивают…

Он ощутил, что подражает Азазелю, тот подобной болтовней то ли выигрывает время, то ли получает какое-то иное преимущество. За это время второй незнакомец, продолжая оглядывать его с головы до ног, прошелся чуть, чтобы заглянуть ему и за спину.

Михаил не стал разворачиваться в его сторону, рассудив, что его молчащий спутник опаснее, а за движением второго можно следить по теплу от его тела и запаху пота.

– А вас в самом деле недооценивают, – обронил блондин, оставаясь на месте. – Вы уже понимаете, мы не совсем обычные хулиганы… хе-хе, если вообще бывают хулиганы в таком почтенном возрасте и такого, осмелюсь сказать, благородного облика… Дорогой друг, у нас благородный облик?

– Несомненно, – откликнулся второй, которого назвали дорогим другом, – несомненно. Даже в высшей степени благородный.

– Так вот, – продолжил блондин, – вы уже видите, мы очень серьезные противники, но совершенно не боитесь нас, хотя даже не предполагаете пределов нашей мощи. Однако стойка у вас профессионального воина, что вроде бы спокоен, но держит дистанцию и готов для взрывного движения… как удара, так и уклонения.

Михаил ответил холодно:

– Не понимаю, о чем вы.

– Но вы ж воин?

Он ответил с прежней холодноватой враждебностью:

– Мне приходилось участвовать в ряде войн. Так уж получилось, но это не значит, что хочу драться с вами. Или вообще с кем-либо.

Блондин приятно улыбнулся.

– И мы не хотим, – произнес он проникновенно. – Но, увы, жизнь заставляет. Просто скажете нам, где ваш собутыльник, которого вы считаете собратом по оружию, хотя он все наверняка наврал насчет своих подвигов в локальных войнах… и мы тут же уйдем.

Михаил буркнул:

– Хотел бы я сам это знать. Он исчез так неожиданно… никогда так не делал. Это из-за вас?

Они переглянулись, крючконосый сказал быстро:

– Он не врет, я это чувствую. Что будем делать?…

– Подождем? – предположил блондин.

Крючконосый поморщился.

– У него здесь везде телекамеры. Я даже свет не стал вырубать по дому, эти хитрые жуки наверняка установили и автономное питание.