– Что же ты собираешься делать? Я, по крайней мере, хотел помочь тебе вырваться из бедности!

– О, как ты, оказывается, плохо меня знаешь! Бедность не страшна, главное для меня – обеспечить будущее семьи. И оно будет обеспечено, если Энджел выйдет за мистера Филипса. Когда это случится, я, как и намеревалась, устроюсь экономкой в каком-нибудь хорошем доме.

К ее удивлению, лицо Короля исказилось от злости.

– С чего ты взяла, что Энджел пойдет за Филипса? Он может сколько угодно надеяться превратить ее в один из своих экспонатов, но на ее любовь пусть не рассчитывает!

Чувствуя приближение очередной ссоры, Генриетта сложила на груди руки и тихо сказала:

– Я доверяю своим глазам! Меньше часа назад я видела, как они танцевали. Энджел смотрела на мистера Филипса с обожанием, как любящая женщина!

– Ты ошибаешься, бедное дитя боится Золотого Зайца, как огня! Едва он приближается к ней на расстояние в несколько футов, как она начинает дрожать. Впрочем, зачем я тебе это рассказываю, ты и сама знаешь не хуже меня!

– Все изменилось! – воскликнула Генриетта. – Наверное, Энджел оценила его доброту и великодушие!

– Фанни рассказывала, что сегодня Энджел проявила большой интерес к некоему Корнелиусу Вэллоу, поэту. Хотя я сомневаюсь, чтобы ты о нем слышала.

Упоминание о Фанни покоробило Генриетту.

– Действительно, я ничего не слышала об этом господине, а что до миссис Маршфилд – неужели ты думаешь, что она лучше понимает мою сестру, чем я?

– Ты ослеплена своими честолюбивыми планами! – вскричал Король. – Заботиться о будущем близких, это так благородно, а вот чувства их можно в расчет не принимать! Говорю тебе, с каким бы выражением ни смотрела твоя сестра на Филипса, она его не любит и боится! Готов побиться об заклад на пять тысяч фунтов!

– Пустая болтовня! – отрезала Генриетта.

– Вот как? Ладно же! Ставлю пять тысяч фунтов против твоей прежней ставки – совместной поездки в Париж – за то, что Энджел не любит Золотого Зайца и не выйдет за него!

Его решимость и величина суммы изумили Генриетту. Может быть, она все-таки ошиблась? Нет! Энджел просто светилась от любви, глядя на Филипса, это несомненно!

– Ты шутишь! Неужели тебе не жаль таких денег? Я чувствую себя настоящей грабительницей, ведь я действительно видела любовь в глазах Энджел!

– Видеть-то ты, может, и видела, но неправильно истолковала, – ухмыльнулся Король. – Так что, будем заключать пари? Рискнешь ли ты снова поставить на кон свою добродетель – на сей раз не ради семьи, а просто из самоуверенности?

Убежденная в своей правоте, Генриетта легко согласилась, с улыбкой предложив Королю поскорее сходить в свой банк и выяснить, когда он сможет выплатить проигранные деньги.

Усмехнувшись, он поклонился и направился было из комнаты, но у самой двери остановился и обернулся к Генриетте.

– На прощание скажу одно: ты считаешь, что Энджел влюблена в Филипса. Но ты выдаешь желаемое за действительное. Вот в чем на самом деле твой порок – ты веришь только в то, во что хочешь верить!

От обиды Генриетта потеряла дар речи. Взяв себя в руки, она негромко ответила:

– Наверное, ты прав. Когда ты признался мне в любви, я поверила тебе, решила, что ты предложишь мне стать твоей женой… Видно, такова моя судьба – всегда ошибаться. Спасибо, что открыл мне на это глаза!

На лице Короля мелькнуло сожаление, он хотел было что-то сказать в утешение, но передумал, поклонился и вышел.

Генриетта осталась стоять у туалетного столика. Глаза ее снова наполнились слезами, она, несомненно, расплакалась бы, но в этот момент с противным скрипом приоткрылась дверь гардеробной – просторной комнаты, смежной со спальней виконта.

«Кто-то подслушал весь наш с Королем разговор, – в ужасе думала молодая женщина. – Но кто? Это мог быть только один человек – сам хозяин, лорд Эннерсли. Какой стыд, теперь он знает все про мои отношения с Королем!» В замешательстве, коснувшись пальцами щеки, она уставилась на дверь.

В образовавшейся щели показалась голова виконта.

– Мой сын ушел? – шепотом осведомился он.

Генриетта не верила своим глазам – это и впрямь был лорд Эннерсли!

– Милостивый боже, – воскликнула она, – только не говорите, что вы подслушали! Это было бы ужасно!

Она почувствовала, как наливается тяжелым румянцем лицо, и дотронулась до второй щеки, словно надеялась как-то скрыть свое замешательство.

– Не надо истерики, Генри, – воскликнул Эннерсли, – умоляю, держите себя в руках! Разумеется, я не должен был подслушивать, но меня ввело во грех мое проклятое любопытство – ужасно захотелось узнать, что он вам скажет! Правда, я с самого начала подозревал его в неблаговидных намерениях и оказался прав. Как он мог подумать, что вы согласитесь стать его любовницей! Бог мой, что за негодяя я воспитал!

– Я сама виновата! – уронила голову Генриетта. – Его ввело в заблуждение мое легкомысленное поведение!

– Чепуха! – воскликнул Эннерсли.

– Нет, правда! – сказала она, поднимая глаза на виконта. Ей не хотелось, чтобы он винил во всем только сына. – В Гемпшире я без обиняков заявила Королю, что стала бы его любовницей, если бы он остался в Бродхорне. Видите, нельзя винить только его одного, он был уверен, что я охотно приму это предложение!

Эннерсли покачал головой и по-отечески похлопал ее по плечу.

– Нет, голубушка, вина целиком лежит на нем, и вам не стоит тратить силы, придумывая ему оправдание. Мало ли какую глупость вы могли сболтнуть Королю в Раскидистых Дубах! С тех пор вы стали мудрее, и ваш природный здравый смысл не подвел вас и на этот раз. Я понимаю, почему мой сын увлекся вами! Вы прелестная молодая леди с открытой душой. Вы самокритичны и… не уступаете ему по темпераменту! – Виконт кашлянул и ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха, потом подошел к туалетному столику и взял из перламутровой табакерки щепотку табаку.

– Вы имеете в виду наши с Брэндишем поцелуи? Эннерсли сделал понюшку.

– Я бы не осмелился выразиться столь прямолинейно, но раз уж вы сделали это за меня, отвечу – да! Вы прекрасная пара во всех отношениях! Поэтому вам нужно поскорее обзавестись достойным воздыхателем, чтобы Брэндиш почувствовал некую конкуренцию. Поверьте, часто только страх потерять любимую может подтолкнуть мужчину к решительным действиям!

Генриетта задумалась. Ей вспомнилось, как разъярился Король, когда она рассказала ему о выходке Фарли. Наверное, виконт прав!

– Но где взять воздыхателя? Я знакома с несколькими достойными джентльменами, но ни один из них не подходит на эту роль! Со временем, конечно, можно было бы кого-то подыскать…

– Есть один человек, которого Король наверняка воспримет всерьез, – быстро сказал виконт. Генриетта нахмурилась, пытаясь сообразить, кого он имеет в виду. Эннерсли торжествующе улыбнулся, совсем как его сын. – Это я сам, конечно! Брэндиш знает, как я вас ценю, к тому же он наверняка вспомнит, что каких-то несколько недель назад сам посоветовал мне жениться. Почему бы, в таком случае, не выбрать себе молоденькую невесту?