и удивлённо вздёрнул бровь. Повестка в жандармское управление? Нет, чего-то подобного я конечно ожидал, не мог наш рейд, и уж тем более последовавшая за этим шумиха, остаться без внимания. Но получить вызов к жандармам от диспетчера гильдии, я откровенно не ожидал.

— Ну чего смотришь? Пришёл младший унтер-офицер, попросил передать в случае твоего появления. Можешь оставить и наплевать, дело твоё, это не официальное вручение. Я заявлю, что банально забыл тебе передать. Отправят вызов по почте, только оно тебе надо потом мотаться лишний раз.

— Согласен, резона нет. Спасибо, я навещу управление.

— Дело твоё. Кстати, Лютый, мои поздравления, наши на ушах стоят, — хмыкнув, произнёс диспетчер.

— Мне казалось, я действую в рамках устава гильдии. Опять же… — я приподнял квиток в кассу, намекая на то, что проблем вроде никаких нет.

— Так я и не про совет, а про наших варягов. Ты у них сейчас самый настоящий герой. Можете в любой кабак заваливаться, угощение гарантировано.

— Или разборки, чтобы выяснить чьи яйца круче, — хмыкнул я.

— Ну или так, — не стал возражать диспетчер.

До здания управления отдельного корпуса жандармов доехали довольно быстро. За прошлые наши посещения центр столицы мы худо-бедно узнали, потому и сложностей не возникло. На широкое парадное крыльцо я поднялся один. Охрана осталась в машине, девушки решили обождать моего возвращения в чайной.

На входе меня встретил дежурный младший унтер, взглянул на повестку, позвонил по телефону, после чего направил меня в соответствующий кабинет. Ну вот кто бы сомневался, что на дверной табличке будет написано «начальник управления». Я по мелочам не размениваюсь! Шутка. Вообще желательно от всей этой возни с власть предержащими держаться подальше, но тут уж, попал в колесо, пищи, а беги.

— Разрешите? — постучавшись заглянул я в кабинет.

— Проходите, Фёдор Максимович, — предложил мне уже предупреждённый хозяин кабинета, и тут же указал на стул. — позвольте представиться, начальник менского управления отдельного корпуса жандармов, ротмистр Остроухов Пётр Ефимович.

— Очень приятно. Меня вы уже знаете. Чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне? — в ответ произнёс я.

— Вопросов предостаточно. И, к слову, первый из них, банальное любопытство. Девиз вашего отряда «У меня плохое зрение» выглядит незавершённым. Он подразумевает, что вы не замечаете препятствий?

— Продолжение звучит как «но это не мои проблемы». Впрочем, суть вы уловили правильно.

— Уверяю вас, не только я. Газеты буквально пестрят статьями с множеством версий и, что самое примечательное, обрастают новыми леденящими кровь подробностями.

— Прошло уже два дня, — вздёрнул я бровь.

— Ну вот не затмило пока ваш рейд никакое иное событие. Польский король, к слову, в бешенстве. Я где-то понимаю ваш посыл к дяде, но, мягко говоря, вы тут перестарались, и не разрешив проблему, заполучили куда большую.

— А при чём тут дядя? Я к роду Демидовых уже никакого отношения не имею. Просто выполнял заказ. Отличная возможность заявить о себе, и получить интересные предложения.

— Не думаю, что вас интересует финансовая сторона. Уж в чём, в чём, а в средствах вы трудностей не испытываете. Технология выращивания сапфиров и рубинов приносит вам изрядный доход. Уверен, что экипировка и снаряжение вашего отряда сродни таковой у личной царской дружины, а то и лучше. В газетах этого нет, но польские пилоты утверждали, что не единожды попадали как в «Дрозда», так и в «Альбатроса», но пули осыпались остановленные щитами. Один камень пригодный для защиты самолёта должен стоить не меньше двухсот пятидесяти тысяч рублей. Так что, в выгодном найме у вас заинтересованности нет.

— А разве я говорил о выгодном найме? Если не ошибаюсь, я сказал об интересном предложении. Это не одно и то же, знаете ли.

— Хм. То есть, то, что мне известно об искусственных камнях, вас не удивляет?

— Меня удивило бы, если бы вы этого не знали, — пожав плечами, ответил я. — Это означало бы, что наши жандармы вообще мышей не ловят.

— Подробности будут?

— Подобрал человека, обогрел, накормил, спать уложил, да пообещал, что ни одна сволочь его теперь не обидит. Его это устроило, меня то же. Теперь вот трудимся к обоюдной выгоде.

— Как-то на подробности не похоже.

— А я обязан выложить вам свою коммерческую тайну? — вздёрнул я в удивлении бровь.

— Нет конечно. Кстати, о мышах. Деньги полученные от сбыта камней Зарокову, никак не бьются с вашими реальными тратами. Дядюшка вам ничего не давал, вынести из дома много вы не могли. Откуда дровишки?

— То есть, вы знаете только про Зарокова. Ну что же, я похоже всё же ошибся и мышей вы всё же не ловите.

— Это контрабанда, Фёдор Максимович.

— Негласно поощряемая властями, Пётр Ефимович. Я с головой пока дружу и не взялся бы за откровенно противозаконное деяние.

— А укрытие налогов?

— Если бы производство было на территории Русского царства, тогда да, но производство налажено за границей. Контрабанда же облагаемая налогом… Это нонсенс.

— Ну, этот разговор мы ещё продолжим.

— Вот уж не думал, что корпус жандармов волнуют экономические вопросы.

— Нас волнует всё, Фёдор Максимович. И в частности, ваши новые картечницы. Не желаете представить образец для приёмной комиссии военного ведомства?

— Это доказывать, что я не осёл старым маразматикам с брылами, живущим по старому завету «пуля дура, штык молодец»? Вот уж благодарю покорно. Достаточно взглянуть, на недоразумение принятое ими на вооружение, чтобы сразу понять, что с мозгами там тяжко.

— Вы это о чём?

— О «берданке», её рукояти затвора задранной под углом в сорок пять градусов, и постоянно теряющемся этом самом затворе. Проблема решается буквально на коленке. Но нет, наши генералы предпочитают чесать брюхо и благосклонно кивать вьющимся вокруг них лизоблюдам.

— И всё же? — настаивал жандарм.

— То есть, насчёт пулемёта, это не ваша личная инициатива?

— Не моя.

— Ну что же, в таком случае, я навещу Митрофанова, передам ему чертежи и один из рабочих образцов. Только сразу говорю, ничего я там доводить до ума не стану.

— Но от лицензионных отчислений не откажетесь, — хмыкнул Ротмистр.

— Не откажусь. Только причина не в моём раздутом самомнении, а в том, что пулемёт работает настолько исправно, насколько это вообще возможно. Проверен в деле и нареканий не имеется. Предложения же этих старых маразматиков