Матросы и морпехи в непривычных черных комбинезонах и странным оружием в руках, как всегда, привлекали к себе массу любопытных. Сам пароход тоже вызывал нешуточный интерес, хотя слухи о паровых новинках уже докатились и до города на краю света. Особенно много вопросов сыпалось касательно вооружения. По пути в Индию все предпочитали заходить на Мадагаскар, чтобы потом одним переходом пересечь наискось Индийский океан. А как известно, Мадагаскар — одна из наиболее опасных зон пиратской активности. Поэтому бывалые моряки с большим скепсисом рассматривали три маленьких орудия, защищавшие пятнадцать кораблей эскадры.

О близости флибустьерской вотчины свидетельствовали шатающиеся по порту темные личности. Пиратские экипажи, как и их корабли, были хорошо вооружены и не сопровождали купцов. Не слишком щепетильные торговцы предлагали купить любой товар, не интересуясь происхождением, и предлагали аналогичный по удивительно невысоким ценам. В пивных моряки эскадры слушали россказни надирающихся там матросов, еще недавно бороздивших Карибское море и Мексиканский залив. Активная борьба с джентльменами удачи принудила их сменить регион. Охотничьи инстинкты де Брюэля просто вопили о близости пиратской дичи, но без веских оснований нападение на чужой корабль и его экипаж — разбой сам по себе.

Здесь был и невольничий рынок. Раз есть голландцы, как не быть работорговле. Он был гораздо меньше, чем на западе и севере Африки, основных торговых площадок для живого товара. Поборов брезгливость, француз со своими офицерами посетил и эту мрачную достопримечательность.

Среди кучек людей, выставленных на продажу, капитан увидел дюжину европейцев. Мужчины, одетые в обрывки матросской формы, худые, избитые, затравленные, но еще физически сильные, иначе за них денег не возьмешь. Из болезненного любопытства подошел поближе.

— Отличный товар, сэр, в Вест-Индии перепродадите их вдвое дороже. Заберете всех, будет скидка.

Сделав вид, что приценивается, де Брюэль спросил ближайшего оборвыша по-голландски, что он умеет делать. Тот отрицательно мотнул головой и отреагировал лишь на французское обращение.

— Как ты сюда попал?

— Две недели назад на нас напал голландский капер к зюйду от Мадагаскара. Судно «Ориоль» из Марселя, его продали сразу, а сейчас распродают остатки экипажа. Капер еще в порту, месье капитан, фрегат «Маас».

Стараясь, чтобы работорговец не заметил хищно вздувшиеся ноздри, француз уточнил цену, дал в задаток монету, пообещал принести золото через час и покинул рынок, провожаемый двенадцатью тоскливыми взглядами.

— Нужно уложиться в час. Один из котлов под парами в дежурном режиме, минут через сорок сможем сняться с якоря и блокировать выход из бухты. «Новак» — всех на борт, еще нужно не менее тридцати трезвых морпехов с M2, обязательно французов, англичан, хоть португальцев, но не голландцев. Двадцать морпехов — освободить рабов, десять на пароход для абордажа «Мааса».

Помощники кинулись собирать людей, де Брюэль вернулся к себе и отдал команду срочно готовиться к отплытию. Жидкий дымок над трубой сменился густыми клубами. Через переговорные устройства связался с англичанином.

— Сэр Джон, ситуация деликатная. Работорговцы голландские, в плену французы. Я попросил бы вас возглавить сухопутный отряд как представителю третьей страны.

— Нет проблем. Ради того, чтобы прищемить пиратов, я готов стереть их в труху.

— Не переусердствуйте. За пределами метрополий рабство законно. Мы имеем право прижать их только за пиратское нападение на французский корабль. Более того, я выплачу компенсацию рабовладельцу, как бы ни было противно.

— О'кей. Буду предельно вежлив, даже если придется прирезать парочку-другую.

Когда английские шлюпки доставили на борт «Новака» всех двенадцать французов и работорговца в непонятной ипостаси будущего свидетеля, в котле уже весело булькал пар. До злополучного фрегата около километра или полумиля по старым морским мерам.

У пиратов неплохо с дисциплиной только в бою. Все остальное время партизанское воинство предпочитает не напрягаться. Вахтенный был один, в стельку пьяный. Когда морпехи вытащили кэпа из каюты, тот долго не мог понять, какие к нему претензии.

— Это он? — спросил де Брюэль у бывшего раба.

— Уи, месье, — ответил матрос и в непечатных выражениях объяснил, как он рад встрече.

— Он, он, — подтвердил торгаш.

— За сколько ты их выкупил?

— Двенадцать монет за каждого, месье.

— Ты меня специально хочешь разозлить?

— Простите, месье. Двенадцать гульденов. За всех. Я перепутал.

Морпех принес из каюты сундучок, работорговец получил одиннадцать кругляшей и намылился вернуться на пароход. Де Брюэль поймал его за руку и болезненно сдавил.

— Теперь запомни, падаль. Есть соглашение о запрете каперства. Любой европеец, который с корабля доставлен тебе на рынок, захвачен незаконно. Каждый раз, когда французский боевой корабль зайдет в Капстадт, мы будем проверять ваши загончики. Если, не приведи Единый, хоть в одной клетке увидим европейца, со всеми, повторяю — со всеми торгашами сделаем то, что сейчас будет с командой «Мааса». Как с соучастниками пиратства.

— Да, месье. Будьте спокойны. — Струхнувший голландец в этот момент сам верил в свои слова.

— Сэр Джон, все подтвердилось. Прошу, распорядитесь сделать рейд по кабакам и борделям, собрать всех с «Мааса» и связанными пригнать сюда на борт.

— Есть сделать рейд по борделям! — откликнулся англичанин.

— Теперь ты. — Де Брюэль вернулся к нидерландскому капитану. — Какого черта? Всё, каперство закончено, нельзя грабить французов, англичан, испанцев, португальцев.

— Плевать на ваши запреты. Командуйте у себя в Европе. Здесь никто и не подумает подчиняться. Здесь правит сила.

— Согласен. Только сила у меня, а не у тебя. — Француз повернулся к морпехам и морякам с «Новака». — Повесить всех, кто наверху. Потом понемногу выводите из трюма, кубрика и тоже развесьте.

Работа кипела до заката. Вместе с отловленными на берегу собралось сто сорок подонков, и творческий процесс затянулся. Некоторые пытались сопротивляться или бежать, получали пулю и все равно отправлялись проветриться на рею. В назидание другим.

Когда, казалось бы, подошел к концу ударный труд, освобожденный моряк показал на крупный четырехмачтовый барк, входящий в залив и участвовавший в налете в паре с «Маасом». Неутомимый де Брюэль скомандовал отшвартоваться от фрегата и дать выстрел по курсу барка. На его борту оказался полный трюм пленников, французов, англичан, португальцев, индусов, арабов, испанцев и достаточно многонациональный экипаж. Интернационал вешали до середины ночи, при свете факелов и прожектора «Новака». Редко когда На отдыхе в порту экипажи трудятся столь активно.

Мохаммед, только утром узнавший о геноциде пиратского народа, осторожно поинтересовался, не слишком ли круто — казнить весь экипаж. В Карибском бассейне принято уничтожать только капитана и помощников, матросы идут на каторгу или на плантации. Де Брюэль был неумолим. Он спросил: