— А ты как? У тебя сегодня все нормально?

— Да, — коротко ответил Турецкий, продолжая раскатывать взад-вперед.

Ирина, поглядывая на него все-таки с осторожностью, начала подбирать с пола самолетики. Когда набрала целую груду, положила Васе на колени.

— Вот, смотри, да тут, оказывается, целая эскадрилья!.. Красивые, да?… Шурик, я разговаривала по телефону с главным врачом. Геннадий Петрович сказал мне, что дней через пять тебе уже можно будет начать заняться лечебной физкультурой… А ты знаешь, — она продолжала передвигаться на корточках, собирая самолетики, но смотрела на мужа, — что он мне еще сказал?… В Германии, оказывается, есть какая-то фантастическая клиника, где людей, гораздо более тяжелых, поднимают на ноги за полтора-два месяца… Ты меня слушаешь? — Она поднялась, держа самолетики в охапке у живота.

Александр отрешенно кивнул, не глядя на жену.

— Послушай, мне не нравится твое настроение. Может, прогуляемся?… Давай я тебя покатаю? Погода хорошая…

— Что ты сказала? — Он поднял голову и уставился на жену. — Кататься? Нет, не надо. Я сегодня уже ездил по коридору… Спасибо, отдохни… — И Турецкий снова уставился на телефон. Помолчав, спросил: — А кто сегодня вас охраняет? Коля Щербак?

— Да, — так же коротко ответила Ирина.

— А сейчас он где?

— На стоянке. Где моя машина.

— Понятно. Тогда за вас я спокоен… Слушай, а охранник в коридоре стоит?

— Стоит, мы с ним поздоровались. А что?

— Нет, ничего, это я так, на всякий случай, — ответил он и снова словно ушел в себя.

— А-а, понятно, — сказала Ирина, хотя ей было абсолютно ничего не понятно. Вспомнила, о чем хотела сказать: — А мы с Васей в зоопарке были… — Александр не отреагировал, и Ирина с откровенной уже тревогой посмотрела на мужа. Ей непонятно было, что с ним происходит. Молчит. Надулся, как сыч. Даже на мальчика никакого внимания. — Вась, а тебе что там больше всего понравилось? Наверное, слоны?

— Слоны — это для маленьких, — солидно ответил Вася, выстраивая из самолетиков горку. — И для девчонок… Ну, тигры еще ничего…

Турецкий никак не реагировал. Ирина прерывисто вздохнула, осмотрелась, будто что-то искала, и сказала наконец:

— Ну ладно… Значит… я на три минутки к сестрам забегу, да, Шурик?… А вы тут без меня ведите себя хорошо. Вася, ты понял? — И она торопливо вышла.

— Ничего, говоришь, в зоопарке? — даже и не спросил, а отреагировал Турецкий, чтобы не молчать.

— Не, лучше бы мы на ипподром пошли, — ответил Вася.

— А-а… понятно… Ты лошадей любишь?

— Да нет… Мне Вадик Норкин рассказывал, что там можно много денег выиграть… Надо только на этого… на фуварита выиграть…

— А-а, вон чего… На фаворита — так говорят… Только это нелегко. Это еще надо найти того фаворита… Да… А этот-то где? — Турецкий начал высвечивать в меню нужную фамилию. Наконец нашел и нажал на «Колокатова». Стал ждать ответ. Ему сказали, что абонент недоступен или… Дальше Александр слушать не стал. Развернул коляску и подъехал к прикроватной тумбочке. Положил мобильник и взял с тарелочки горсть карамельных конфет в блестящей фольге. Развернул коляску обратно к Васе, протянул ему конфеты:

— Хочешь конфет? На!.. Доктор курить запрещает… Только эти карамельки-леденцы и помогают. — Он тяжко вздохнул. — Чего стесняешься? Бери.

Вася подошел, взял конфеты и сунул их в карман.

— Спасибо… А у вас ранение? На войне?

Турецкий ухмыльнулся:

— Не совсем…

— А у моего папы тоже есть ранение.

— Да, я знаю… — Александр схватил снова телефонную трубку и нашел нужного абонента.

— Клавдия, это я…

— Ой, Сашенька! — запричитала Клавдия Сергеевна, вечная секретарша Меркулова. — Как я тебя давно не слышала! Ну что, как? Расскажи хоть в двух словах!

— Не тарахти, я — в порядке. А где Костя?

— Так на коллегии… Ну, как ты себя чувствуешь? Как у тебя? Что твои врачи говорят?…

— Тебя что конкретно интересует? Отдельные органы или общее состояние? — усмехнулся Турецкий.

— Ну хоть в больнице не хулигань! Мы тут все прямо… Прости!.. Его сегодня не будет, — строго сказала, видимо, посетителю. — Да, завтра с утра, я запишу… Всего доброго… Сашенька, милый!..

— Погоди, Клавдия! — взмолился Александр, будучи не в силах перекрыть поток вопросов. Оттого и избегал звонить в Костину приемную. — Ты мне вот что скажи. Колокатов у себя?

— С утра заходил к Константину Дмитриевичу, а потом как усвистал, так больше и не появлялся. А что, нужен? Номер его «мобилы» знаешь? Ой, не нравится он мне, Сашенька… — И заговорила свистящим шепотом: — Я всегда знала, что лучше тебя у шефа помощника никогда не было и не будет, вот!

— Так Димка-то появится? Ничего не говорил?

— А кому говорить? Коллегия как началась, так и не кончается… По сотовому дозвониться не пробовал?

— Пробовал, тухлое дело. Ну ладно, подруга, не болей. Тогда не буду я тебя от работы отвлекать. Пока, держи хвост пистолетиком!

«Колокатова нет и, видно, уже не будет, — подумал Турецкий. — Значит, ребята либо его поймали, либо он ушел-таки от них. Вообще. Второй вариант — для нового генерального прокурора — сплошной конфуз. Впрочем, и первый — не лучше…»

Александр обратил внимание на Васю, который стоял рядом с тумбочкой и пальцами покачивал чертов амулет, висевший у Турецкого на лампе.

— Ты чего?

— А у моего папы тоже есть такой.

— Это я знаю, — вздохнул Александр Борисович. — Но лучше, если бы у него мобильный телефон был… — И мысленно добавил: «Вот же дьявольщина! И Петька этот чертов не сказал, какой у него номер! Ну что ж они творят?! Неужели у них — у двоих! — совсем уже соображалки не хватает?…»

А ведь он тоже когда-то валялся в этой лечебнице!.. Грозов вспомнил, что это было после возвращения из Африки, когда их клали сюда на профилактику — проверить на предмет всякой африканской нечисти, забравшейся под кожу, внутрь кишечника и прочее. Так, легкое слабительное… Но одна медсестричка оказалась, как он помнил, весьма кстати… Неразборчивая девочка, однако пришлась к месту, тоже вроде профилактики… Он вспомнил, как прятался с ней то в пустых кабинетах, во время ее ночных дежурств, а то в какие-то подвалы лазали. Тогда же и узнал о том, что из главного корпуса через подвальный этаж есть прямой подземный проход прямо в морг. Длинная, выложенная кафелем галерея. Это чтоб больных не нервировать… Да, где та девочка, теперь уже все равно, а вот галерея, она вполне может пригодиться…

И Грозов, еще с тех лет помнивший классическую дыру в ограде, через которую и проникают, минуя проходную, посетители госпиталя, воспользовался старыми «наработками».