Давление топлива продолжало падать – 30, 20, 10, 0 psi, – а затем, как рассказывал Ричард, мотор заглох и пропеллер остановился.

Инстинктивно Маклохлин взглянул на таинственный красный рычаг на потолке кабины. Последний шанс? Как бы раздумывая над этим, он перевел скорость на оптимальную для планирования. В любом случае добраться таким образом до берега Андроса им с дочерью все равно не удалось бы. В самом лучшем случае они должны были рухнуть в океан примерно в 3,6 километра от побережья.

Что может чувствовать человек, зная, что ему предстоит упасть в океан на маленьком самолете с собственной дочерью на борту?

«Горло сжимается, вы начинаете говорить громче, чем нужно, горизонт зрения сужается, и вы вдруг понимаете, что не слишком хорошо водите самолет», – вспоминал доктор Маклохлин. Он думал о самом безопасном способе вынужденной посадки на воду – приводнении параллельно волнам. Тут в его охваченном паникой сознании всплыл один факт: лишь 10 % посадок на воду заканчиваются катастрофой самолета, еще в 10 % случаев пассажиры гибнут от полученных травм. «Значит, существует шанс в 80 %, что все может закончиться благополучно. Не так уж хорошо, конечно, – Ричард также знал, что для его Cirrus с неубирающимися шасси риск более высок. – Коснувшись колесами волн, самолет может перевернуться, может разбиться лобовое стекло, и мы с дочерью окажемся под водой».

По этим соображениям Маклохлин сразу отверг вариант с аварийным приводнением.

Вместо этого он поднял правую руку и потянул вниз загадочный красный рычаг на потолке кабины.

Красный рычаг привел в действие ракету, пробившую крышу кабины и потащившую за собой большой парашют. Не для пилота и пассажира, а для всего самолета. Cirrus вместе с двумя пассажирами полетел вниз, снижаясь со скоростью 34 километра в час, и врезался в океан. «Удар о воду вы чувствуете спиной и шеей. Не слишком мягкая посадка. Однако мы остались живы».

Все еще дрожа от мощного выброса адреналина и чувства колоссального облегчения, доктор и его дочь расстегнули ремни безопасности. Они открыли дверцу, вылезли на крыло, развернули резиновый плотик и приготовились ждать, когда их подберет береговая охрана{54}.

Конечно, история удивительная, но лишь отчасти из-за продукта лидера малого самолетостроения компании Cirrus Aircraft и ее уникального парашюта для всего корпуса самолета. На самом деле удивления заслуживает то, что Маклохлин все-таки потянул красный рычаг – и это произошло совсем по другой причине.

В действительности доктор Маклохлин принял решение дернуть рычаг несколькими годами ранее, еще до того как возникла такая необходимость. Решающим аргументом в пользу того, чтобы потянуть красный рычаг и активировать парашют при заглохшем моторе, стали вовсе не рекомендации компании-производителя в ее рекламных материалах или руководствах по эксплуатации. Нет, импульс сорвать рычаг возник под влиянием Ассоциации владельцев и пилотов Cirrus (Cirrus Owners and Pilots Association, COPA), самой шумной, умной и самой настойчивой группы в авиации.

Парадокс в том, что производитель самолетов Cirrus Aircraft и объединение их владельцев COPA относятся к числу революционных организаций, зачастую готовых перегрызть друг другу глотки. Как Китай и Америка, они периодически дружат, периодически враждуют. Как-то их отношения настолько ухудшились, что Cirrus Aircraft начала строить планы роспуска COPA…

Добро пожаловать в новый мир корпоративного брендинга! Теперь бренд формируется не только на истории, которую компания хочет рассказать о себе. Это еще и история о компании, которой хотят поделиться потребители.

История имеет множество определений: одни слишком техничны, другие слишком заумны и сложны, третьи противоречивы. Но в самом широком смысле история – это изложение или пересказ последовательности событий, как правило, сопряженных или имеющих причинно-следственные связи. Сама по себе история может быть реальной или вымышленной.

Взятые по отдельности или вместе, повествования помогают нам понять наше прошлое и представить возможные варианты будущего. По сути, история объясняет, как и почему меняется жизнь. Таким образом, большинство историй следуют типичному драматическому сюжету: все начинается с описания упорядоченной жизни, которую взрывает какое-то событие, дающее начало конфликту. Затем стороны предпринимают действия, направленные на сглаживание конфликта и восстановление равновесия. Рано или поздно это удается, и устанавливается новый порядок и новая реальность. Вспомните сюжет классического вестерна: плохие парни врываются в мирный город верхом на лошадях. Воцаряются хаос и насилие до тех пор, пока не появляется герой, способный навести порядок.

Поскольку обычно героем всех повествований является человек, нас инстинктивно влечет к ним. В своей речи в Центре исследований современной культуры при Бирмингемском университете философ и влиятельный критик Ролан Барт говорил о центральном месте повествований в культуре человечества: «Сюжетам историй нет числа. Они присутствуют во все времена, повсеместно, во всех обществах. История рассказа начинается одновременно с историей человечества; человек всегда был и остается неотделим от повествования о нем»{55}.

Некоторые из самых ранних свидетельств существования повествований были найдены в пещере Ласко на юге Франции. Более двух тысяч фигур, преимущественно изображений животных, были нарисованы охотниками позднего палеолита в период между XV и XIII тысячелетиями до н. э. Антропологи, изучавшие с помощью иконографических методов анализа наскальные рисунки, обнаружили изображение, ставшее самым ранним примером иллюстрированного мифа. Как специалист по повествованиям, консультант по проблемам управления и автор нескольких бестселлеров Нэнси Дуарте рассказывала: «На протяжении тысячелетий повествование или рассказ использовались для распространения открытий, моральных норм, создания и сохранения единого культурного пространства. Все это период дописьменной культуры – тысячелетия жизни людей, не знающих письменности».

Очевидно, что сочинение, рассказывание и пересказ историй – это повсеместно распространенный вид человеческой деятельности. Но даже сейчас древнее искусство повествования не окончательно утрачено. Остановитесь на минуту, оглянитесь вокруг – и вы увидите, что наша жизнь буквально насыщена всевозможными историями. На телевидении, в кино, в интернете, в новостях и даже в спорте. Олимпийское движение – это в такой же мере истории о спортсменах, как и о спортивных событиях. То же справедливо для «Тур де Франс», чемпионатов мира и практически для любого другого важного спортивного события в мире.