все развернулись к своим машинам, тут же атакованные представителями СМИ.

Макса отловил второй канал столичного телевидения, а к нему как рыбы-прилипалы к киту приклеились репортеры из газет, засыпав обычным ворохом вопросов. Из общей кучи выделился один.

— Господин Макш! Газета «Вечерний Гельб». Вот такое публичное мероприятие сразу после войны, да еще в присутствии элиты государства, следует ли расценивать как заботу об инвалидах или как политическую рекламу?

«В корень зрит», — подумал Макс.

— В первую очередь — как большую дипломатическую победу, добытую нами на переговорах. Содружество обещает сдать госпиталь готовым для пациентов, как вы слышали, через девять дней. Если ждать, пока заработает экономический пакет договоренностей и поступит первая экспортная выручка, то срок запуска подобных объектов сдвинулся бы на полгода. Сколько сотен или даже тысяч граждан Гардара и других стран Союза, пострадавших в боях, элементарно не доживут? Сколько испытывают невыносимую муку от ранений? Если б не договорились, они бы не получили помощь на уровне, на сотни лет опережающем возможности медицины Аорна. Пусть даже увечные преодолеют невзгоды, будут терпеть боль, неподвижность, отсутствие глаз, конечностей, но назвать это полноценной жизнью… Если вы считаете спасение земляков всего лишь политической рекламой, то я готов заниматься ею каждый день.

Вроде бы все сказал правильно, но получил втык. Что особенно неприятно, не только президент, но и «Лубянка» назначил Хейшу ретранслятором упреков.

— Вице-премьер недоволен, — ворчала она за ужином. — Сказав «мы добыли победу», ты слишком много взял на себя. Воевал весь Союз, много лет. Ты только подтолкнул переговоры. Да, оказался в ключевом месте в нужное время и нажал на правильную кнопку. Ты должен контролировать свои слова!

— Опять я кому-то и что-то должен, — прокомментировал Макс, лениво ковыряя еду из президентского котла. — Вроде кредитов не брал. Кому успел задолжать?

Хейша не ответила и продолжила выволочку.

— Второе. Что у тебя за шашни с Герумом? Тебе звонит их представитель, а на пленке — одни шумы.

— Мне сообщили, что Герум будет ходатайствовать о моем присутствии на переговорах о поставках ископаемых. Пусть даже в качестве одного из представителей Союза, то есть против федерации.

— Если сами просят, значит, рассчитывают извлечь пользу из твоего участия, — пришла к выводу Хейша. — Не исключено, во вред Союзу. Ты снова скажешь публично то, что не должен.

— Ура! — Макс отложил вилку. — Хоть раз — не должен.

Минут через десять он надавил клавишу вызова. Горничная унесла посуду.

За ней поднялась Хейша, не оставшись даже на вечер. Максим не настаивал. Конечно, женщины — существа многогранные. Но уж слишком много в ней отныне от старшего майора и так мало — от нежной подруги.

Мимоходом пожалел, что на Аорне нет смартфонов. Иначе побыли бы вместе, каждый — уткнувшись в свой экран. Потом потрахались и снова за смартфоны. Вот она какая, настоящая любовь земная. Здесь же по-старинке, или общаются, или разбегаются.

День сюрпризов не закончился. Позвонили из секретариата либеральной партии.

— Господин Макш! — бравурный тон говорившего был способен поставить на ноги покойника и отправить маршировать. С песней. — Я, как и многие мои товарищи по движению, искренне благодарен тебе. Мы победили! Консерваторы посрамлены. Скоро откроется внеочередной съезд нашей партии. Ты должен посетить его. Твою кандидатуру выдвинут на роль почетного сопредседателя.

«Должен»… Как задрало это слово!

— Я подумаю и заранее ничего не обещаю, — сообщил собеседнику.

— До встречи, господин Макш! — радостно ответил либерал.

На следующий день приглашений насыпалось еще больше. В том числе — от союзников Гардара. В их государствах бурлила политическая жизнь, усилившаяся после прекращения войны, названного победой. Максу предлагали гражданство и членство в верхушке какой-то партии.

«Если соглашаться, то на какую-то южную страну, — подумал Макс, — а не на эту слякоть. Туда, где горы, солнце, воздух, фрукты. А также возможность купить частный самолет».

Хейша не появилась. Вместо нее в апартаменты заглянул сам президент. Сходу плюхнулся в кресло. Он был недоволен и одновременно не знал, как это недовольство выразить.

— Макш… — начал, поздоровавшись. — Ты стал одновременно нужен и неудобен всем. Каждый из политиков, пригласивший тебя в свою команду, уже успел раструбить: герой не отвергает нашего предложения. Соответственно, интриги затеваются в расчете на твое участие. Ничего не делая и просто сидя здесь, ты уже умудряешься внести раздор.

— Хочешь, уеду вашим послом в Хеймишен? — предложил Максим. — Там вообще буду молчать, поскольку плохо понимаю местный язык. А девушки Хеймишена объясняются жестами. Обещаю сидеть тихо.

— Кто же тебе позволит? — не поверил президент. — Найдут. Пять интервью в день ты наверняка осилишь. Снова брякнешь что-то глупое, а мне отдувайся.

— Что предлагаешь? — спросил Максим, поняв, что президент явился неспроста. Просто отругать его хватило бы Хейши.

Биг босс всея страны откинулся в кресле, в котором так часто покоилась филейка Хейши, и сплел пальцы на животике.

— Кто-то у меня просился улететь домой, на Землю. Не стоит ли ускорить процесс? Останешься в памяти народной благодетелем, а не поводом раздора.

А ведь это — далеко не просьба, четко осознал Максим. Скорее, дипломатично выраженное пожелание убираться нахрен. Всего лишь через несколько дней после противоположного пожелания — задержаться и поработать. Крутые повороты Аорна…

— Я должен покинуть Аорн, потому что стал всем неудобен?

Слово «должен», набившее оскомину, он прошипел с нажимом.

— Почему же — должен… Ты — наш герой. И таким тебя запомнит благодарное человечество планеты. А героев лучше всего любить издалека.

— Спасибо за откровенность, господин президент, — сказал Максим. — Министр иностранных дел поможет мне с обращением к консулу Содружества?

— Разумеется! — главный политик континента бодро вскочил и заверил: — Твоя помощь была неоценимой, дорогой Макш.

И еще бесконфликтное удаление из политического поля, читалось в его слащавой улыбке.

В эту ночь Максим долго не мог уснуть. Вот и все? Домой, на Землю?

Несколько месяцев назад был бы готов выть от восторга: за выполнение интересного задания далеко от родной планеты ты получишь идеальное здоровье и выберешься из инвалидного кресла… Вышло по-другому: он едва не расстался с жизнью. Многие невзгоды свалились на него. О желании вернуться на Землю он сказал в сердцах. И теперь желание сбывается. Рад ли он? Не очень. Он, похоже, прикипел к Аорну.

Может потому, что здесь не кончилась докомпьютерная эра. Люди общаются лично и еще — по телефону. Пишут письма ручкой на бумаге. Такая жизнь больше подходит человеческому естеству. Земля ушла лет на сорок вперед, но в правильном ли направлении?

А также сработал эффект, подмеченный одним из русских классиков, Максим уже не помнил, кто это сказал: «Мы любим людей за то добро, которое им делаем и ненавидим за то зло, которое им причиняем»[18]. Подтолкнув к завершению войны, он действительно сделал большое доброе дело.

Кроме того, здесь, используя нынешнюю ситуацию, можно жить вполне неплохо. Не только сдернуть в Панкию, сняться там в кино, если здесь более не нужен. Вариантов масса.

Наконец, Хейша. Он о ней думал постоянно, но не позволяя мыслям вынырнуть из подсознания и облечь образы в слова. Потому что они сразу задают вопрос: что делать? Отношения довольно сложные, но они присутствуют. И достаточно серьезные. Хейша — не «све сисячи». Она отдала Максу часть своей души и забрав взамен клочок его.

Увезти ее на Землю? Можно и не заикаться. Разве что сказать для оправдания: я же тебя звал.

Раздрай в мыслях продолжился и на следующий день, продлившись до момента, когда, по протекции МИДа, коммутатор президентской резиденции соединил его с апартаментами консула Содружества. На звонок ответил равнодушный голос киборга. Видно, консул счел свое вмешательство в дела Аорна более чем достаточным, пребывая в состоянии «моя голова для великих идей», а не для рассмотрения мелких просьб от обывателей.

Не перебивая, киборг выслушал Максима и бесстрастно сообщил:

— Отказано.

— Почему? — спросил Макс спокойно. Он не удивился, потому что это — Аорн, детка. Здесь к крутым и неожиданным виражам не привыкать.

— В списке причин для отправки корабля нет «возвращение добровольного переселенца».

Вспомнив бессмертную реплику из фильма «Операция Ы», землянин попросил:

— Огласите весь список, пожалуйста.

— Неотложная помощь консульству Содружества на планете. Эвакуация консульства Содружества на планете. Замена или пополнение штата консульства Содружества на планете…

— У меня особый случай, — сообщил Максим, когда тот умолк. — Я прошу содействия.

— Доложу об этом консулу. Ждите сообщения.

— И как долго?

— Срок не установлен.

В трубке запиликало. Максим