Когда Люк не думал про «убитых Эллисов» – когда они ему не снились, – он размышлял о клетке, в которую угодил, и о желанной свободе. Лишь в такие минуты мышление обретало былую остроту и ясность, и он начинал замечать факты, подтверждавшие его смутную догадку: сотрудники Института работали по накатанной. Скользили в пространстве, словно ракета, набравшая необходимую скорость и отключившая двигатели. Взять хоть черные камеры наблюдения на потолке в коридоре. Почти все покрывала пыль, особенно в заброшенном Западном крыле общежития. Сами-то камеры наверняка работают, но изображение получается в лучшем случае размытое. Однако ни Фред, ни прочие уборщики – Морт, Конни, Джавед – даже не пытаются их почистить, а значит, службе безопасности, которая следит за происходящим в коридоре, начхать на четкость картинки.

Люк шатался по коридорам с поникшей головой и безропотно выполнял все приказы; а за пределами своей комнаты навострял уши. Подслушанное почти ничего ему не давало, но он все запоминал и откладывал про запас. Сплетни, например. Эванс якобы мечтал «всунуть» Ричардсон (по выражению смотрительницы Нормы), без конца лез к ней с разговорами и не замечал, что Фелиция Ричардсон на дух его не переносит. А Джо и еще двое смотрителей, Чед и Гэри, иногда покупали себе на лишние жетоны бутылочки с вином и «лимонадом для взрослых» из торговых автоматов в Восточной комнате отдыха. Порой они обсуждали свои семьи и некий бар под названием «Аутло кантри», где выступали разные группы. «Они называют это музыкой», – как-то раз сказала одна смотрительница в разговоре с Улыбчивой Глэдис. Бар – в обиходе институтских сотрудников просто «Аут» – находился в поселке под названием Деннисон-Ривер-Бенд. Люк пока не выяснил, далеко ли этот поселок от Института, но догадывался, что не очень – миль двадцать пять, тридцать от силы, потому что по выходным туда наведывался почти весь персонал.

Подслушанные имена и фамилии Люк тщательно запоминал. Доктора Эванса звали Джеймс, доктора Хендрикса – Дэн, Тони был Фиццале, Глэдис – Хиксон, Зик – Ионидис. Если когда-нибудь он отсюда выберется, если канарейка вылетит из клетки, этот внушительный список здорово поможет ему в суде. Люк понимал, что, вероятнее всего, тешит себя пустыми надеждами… и все же они придавали ему сил.

Поскольку он безропотно отматывал срок и стал паинькой, смотрители нередко оставляли его одного на уровне С – строго наказывая ждать. Он кивал, дожидался, пока смотритель уйдет по своим делам, и уходил сам. На нижних уровнях всюду висели камеры, причем чистенькие, но все было тихо: тревога не срабатывала, и смотрители не бросались толпами по коридору мочить нарушителя шокерами. Дважды Люка поймали и вернули на место: один раз просто отругали, второй – для порядка наградили подзатыльником.

В одну из таких вылазок (он всегда делал скучающее лицо ребенка, коротающего время до следующего опыта) Люк обнаружил сокровище. В пустующем кабинете МРТ на столе под компьютерным монитором лежал забытый ключ-карта из тех, которыми сотрудники приводили в действие лифт. Он прошел мимо стола, незаметно взял карту и спрятал в карман, делая вид, что заглядывает в пустую трубу аппарата МРТ. Казалось, карточка вот-вот закричит: «Вор! Вор!» (как та волшебная арфа, которую Джек, забравшийся на бобовый стебель, украл у великана), – но ничего не произошло, ни сразу, ни потом. Неужели никто не ведет учет ключей-карт? Похоже на то. Или у карты вышел срок и она стала совершенно бесполезной, как карточка от опустевшего гостиничного номера, когда постоялец съезжает.

На следующий день Люк испытал ключ-карту в лифте и с восторгом обнаружил, что он работает. Доктор Ричардсон нашла его на уровне D в комнате с баком, куда макали детей. Люк стал молча ждать наказания – интересно, она ударит его шокером, который носит под белым халатом, или велит Тони или Зику его избить? Вместо этого она сунула ему в ладошку жетон.

– Спасибо, – сказал Люк. – Меня еще никогда не макали. – Он кивнул на бак. – Это жесть, да?

– Нет, что ты! Наоборот, даже весело, – ответила доктор Ричардсон.

Люк широко улыбнулся, как будто поверил в эту брехню.

– А что ты тут делаешь?

– Да вот, прокатился на лифте с одним из смотрителей. Не помню, как его звали… Он, наверное, бейджик забыл.

– Хорошо. Если бы ты запомнил его имя, мне бы пришлось доложить руководству – и ему бы попало. А потом – бумажки, объяснительные… – Она закатила глаза, а Люк покивал – мол, сочувствую.

Доктор Ричардсон проводила его обратно к лифту и спросила, откуда он приехал. Люк сказал, что с уровня B, и она отвезла его наверх. По дороге поинтересовалась самочувствием, ничего ли не болит.

– Да все давно прошло!

Лифт отвез его и на уровень Е, где стояло много всякого оборудования, но когда Люк попробовал спуститься еще ниже – из разговоров персонала он узнал о существовании уровней F и G, – мисс Голос-из-Лифта вежливо сообщила, что доступ ему запрещен. Ну, ничего. Попытка не пытка.

Письменных тестов детям на Ближней половине не давали, зато часто делали ЭЭГ. Иногда доктор Эванс загонял в кабинет по несколько человек, а как-то раз Люка обследовали одного. Доктор Эванс вдруг поморщился, схватился за живот и сказал, что сейчас вернется. «Ничего не трогай!» И убежал. По большому делу, решил Люк.

Он стал разглядывать компьютерные экраны, погладил пару клавиатур – думал понажимать кнопочки, но вовремя понял, что это плохая идея, – и подошел к двери. Когда он высунулся в коридор, там как раз открылись двери лифта. Вышел лысый здоровяк в том же самом дорогом коричневом костюме – или уже в другом? Может, у Стэкхауса целый шкаф дорогих коричневых костюмов, кто его знает… В руках он держал стопку бумаг и листал их, шагая по коридору. Люк быстренько прикрыл дверь. В С-4, кабинете ЭЭГ и ЭКГ, была небольшая ниша с полками, на которых лежали всевозможные расходники. Люк на всякий случай юркнул в эту нишу и затаился – сам не понял, то ли сработало новое ТЛП-чутье, то ли включилась старая добрая паранойя. Сделал он это вовремя: Стэкхаус приоткрыл дверь, засунул голову в кабинет, осмотрелся и ушел. Люк немного выждал, потом тихо вернулся на свое место рядом с аппаратом ЭЭГ и сел.

Минуты через две-три в кабинет влетел Эванс: полы белого халата развевались у него за спиной, лицо было красное, глаза вытаращены. Он схватил Люка за грудки.

– Что сказал Стэкхаус, когда увидел, что ты здесь один?! Отвечай!

– Ничего не сказал. Он меня не заметил. Я стоял под дверью и увидел, как он выходит из лифта. Сразу вон туда спрятался. – Люк указал на нишу, затем перевел на Эванса широко открытые, честные глаза. – Не хотел, чтобы вам из-за меня попало.

– Умница, молодец. – Эванс похлопал его по спине. – Я отлучился по нужде… Потому что знал, что тебе можно доверять. Ну, давай закончим с обследованием, а потом я тебя отпущу поиграть с друзьями.

Прежде чем вызвать Иоланду, смотрительницу (фамилия: Фриман), которая должна была отвести Люка на уровень А, Эванс вручил ему дюжину жетончиков и снова от души хлопнул его по спине.

– Это между нами, да?