Он предложил Мег погулять у реки и, когда они отошли, спросил:

– Хотела защитить меня от насмешек юной и беспечной девочки?

– Дурочка! – ответила Маргарет. – Мне хотелось влепить ей затрещину.

– Мег, ты слишком сурова к ней. Она еще совсем ребенок. Нельзя ожидать, что в ее возрасте все будут такими серьезными, как ты. Она хорошая девочка, по-моему, любит Джека, и Джек любит ее. Давай не требовать от нее ничего, кроме любви к нему.

– Папа, это все пустяки. Главное: как дела при дворе?

– События развиваются быстро, Мег.

– Король по-прежнему твердо настроен избавиться от королевы?

– Боюсь, что да.

– А если добьется развода, женится на Анне Болейн?

– Полагаю, что в этом и заключается его намерение. И пожалуй, Мег, твой отец скоро лишится всех почестей и вновь станет незаметным человеком. Ты улыбаешься, Мег. Можно подумать, я сказал тебе, что сколотил состояние.

– Зато ты опять будешь с нами. Займешь прежние должности в Сити…

– Вряд ли это будет легко, Мег.

– Ну и ладно. Я буду счастлива, если ты покинешь двор навсегда.

– Мы очень обеднеем.

– Мы будем богаты счастьем. Тебе не придется ездить в Европу или пропадать при дворе. Ты будешь с нами всегда.

– Каким счастливым будет тот день, когда я приду домой и скажу, что отказался от всех своих почестей!

– Самым счастливым в нашей жизни. А скоро он настанет?

– События, как я сказал, развиваются быстро. Король меня отпустит. Ему известны мои взгляды. Он не предлагал мне изменить их. Дает понять, что относится к ним с уважением. Поэтому думаю, Мег, что когда попрошу отставки, он охотно мне ее даст.

– Я с нетерпением жду этого дня.

– Неприятно, Мег, наблюдать быстрое падение тех, кто достиг больших высот. Я говорю о кардинале.

– Как у него дела, папа?

– Плохо, Мег, это прискорбно видеть, об этом прискорбно думать.

– Король больше не нуждается в нем?

– Маргарет, кардинал воздвиг ложных идолов. Поклоняется пышности, а не чести; путает богатство со славой, достающейся праведными трудами. Бедняга Вулси! У него очень много врагов; король его единственный друг… весьма ненадежный. Кардинал обидел леди Анну. Не допустил желанного брака с Перси; оскорбил в ней родственницу Элеоноры Кери, пытаясь отобрать у той должность аббатисы Уилтона; но самое худшее – она знает, что он убеждал короля жениться на одной из французских принцесс. Это опасные шаги по скользкому пути. Кардинал был слишком уверен в своих силах. «Кто такая Анна Болейн? – думал он. – То же самое, что ее сестра Мери». Потом он обнаружил свою ошибку, но возлюбленная короля становится его врагом. Злейшим, потому что король повинуется ей. Более того, Норфолк с Суффолком ждут, когда Генрих повернется спиной к некогда любимому человеку; тут они и набросятся на кардинала. Он жалкий, больной человек, Мег. Бедняга Вулси!

– Отец, он не был тебе истинным другом.

– Он истинный друг только собственному честолюбию; а теперь, несчастный, убеждается в вероломстве этого друга. Слава! Что в ней? Люди радуются, добившись славы, хоть и пустой; легкомысленно возносятся до небес, забыв о непостоянстве людского мнения. Что слава дает человеку? Пусть его превозносит весь мир, зачем она ему, если у него болит сустав? А у Вулси, Мег, много больных суставов и больное сердце. Его внешняя политика, некогда успешная, теперь терпит провал. Он возбудил против себя ненависть испанского императора, не снискав любви короля Франции. Наш король мало о чем думает, кроме развода с Екатериной и женитьбе на Анне Болейн. У Вулси сейчас одна надежда – удачное завершение процесса, который они с Кампеджо затевают в Лондоне. Если кардинал сможет обеспечить развод, то, вне всякого сомнения, надолго вернет расположение короля. Если нет… король повернется к нему спиной; тогда волки набросятся на милорда кардинала, а они безжалостны. Отомстят за все пренебрежения, припомнят множество обид.

– Что будет потом, папа?

– Потом, Мег, Вулси распростится со своей славой, пышностью и богатством. Больше не сможет величественно разъезжать по улицам Лондона. Дай Бог, чтобы мы не увидели его едущим в Тауэр.

– А что будет с тобой?

– У меня есть выход, Мег. Можешь быть уверена, королю я не особенно нужен. Он знает мои взгляды. И примет мою отставку. Это избавит его от неприятной задачи прогонять меня, потому что, Мег, он прогонит всех, кто не потакает его желаниям.

– Отец, я с нетерпением буду ждать твоей отставки.

– Уверяю тебя, Мег, это произойдет скоро.

* * *

Слава кардинала тускнела. Лучше всех сознавал это он сам. Судьба его определилась, когда Кампеджо, от которого все ждали вердикта, одобряющего развод, поднялся и со свойственной ему нерешительностью отложил заседание суда, предложив вновь созвать его в Риме.

Тогда герцог Суффолк, говоривший, как все знали, с королем в повелительном тоне, вскочил и, свирепо глядя не на Кампеджо, а на Вулси, выкрикнул: «С тех пор, как среди нас появились кардиналы, Англия забыла о веселье!» Все поняли, что это сигнал; король бросил Вулси врагам.

События развивались быстро.

Кардинал со свитой приближенных вернулся в свой вестминстерский дом. Приближенные трепетали вместе с ним, поскольку он всегда был милостивым, добрым повелителем. Все ждали появления Норфолка и Суффолка.

Ждать пришлось недолго.

Они явились и от имени короля потребовали большую печать Англии.

* * *

Король вызвал к себе сэра Томаса Мора. Маргарет проводила отца к барке.

– Можешь не сомневаться, Мег, это означает, что твой отец вернется лишенным всех почестей, я получу отставку вместе с несчастным кардиналом.

– Отец, ты будешь чувствовать себя не так, как Вулси. Ты будешь радоваться. Ты вернешься домой, к семье, счастливым человеком.

Стоя на причале, Маргарет махала ему рукой и улыбалась.

Ни разу еще она не провожала отца так радостно.

* * *

Генрих принял Томаса сурово.

– Мы должны обсудить с вами очень важное дело, – сказал он. – Вы работали бок о бок с Вулси, не так ли?

– Да, Ваше Величество.

Король недовольно хмыкнул и свирепо посмотрел на своего министра. Даже в эту минуту он не мог удержаться от небольшого представления. Хотел встревожить Томаса Мора, а потом сказать то, что собирался.

На должность, только что освобожденную Вулси, подходил лишь один человек. Пост канцлера, наивысший в стране, мог быть предоставлен только достойному. Король обсуждал этот вопрос со своими советниками. Норфолк сказал, что новый канцлер должен разбираться в юридических тонкостях. Должен быть честным, справедливым человеком, которому доверяет вся страна. Советники сошлись в мнении, что для этой должности подходит только Томас Мор. Решение советников повергло короля в раздумье. Церковь благоразумно смотрела на дело о незаконности брака с Екатериной – исключение представлял лишь один епископ, этот болван Фишер. Он роптал, возмущался и бесил короля. Но с какой стати королю расстраиваться из-за непримиримости какого-то епископа? Придет время, и этот человек получит по заслугам.