На корме находился небольшой бар, на носу и посредине корпуса стояли столики для пассажиров. Когда ударная волна настигла корабль, большая часть широких окон рассыпалась вдребезги. Теперь первые крылачи уже присаживались на борта, с верхней палубы тоже доносились зловещие звуки. Помнящий выбрал одну из не до конца прикрытых дверей. Потянул. Та даже не дрогнула. Маленький туалет был заполнен слоями окаменевшего ила, который затек туда сквозь выбитый иллюминатор после того, как корабль затонул. А вот напротив был люк: солидный, железный и наполовину открытый, он вел прямо в темноту.

Но у Учителя не оставалось выбора: ему нужно было исчезнуть с горизонта, если он не хотел закончить свой жизненный путь в желудках голодных тварей. Помнящий медленно погрузился в отвратительно воняющую тьму, а потом нажал плечом на люк. Металлическая плита сдвинулась лишь в тот момент, когда он напряг все оставшиеся силы, и все равно не сумел прикрыть ее полностью. Щель между люком и стенкой все еще оставалась достаточно широкой, чтобы крылач сумел туда протиснуться. Учитель поспешно ощупал место, где он оказался. Это опять была лестница, узкие ступени которой уводили куда-то вниз, наверняка к машинному отделению или к другим техническим помещениям.

Он проверил карманы «моро», но того, что искал, — не нашел. Фонарик выпал при падении. Без света он предпочел не рисковать спускаться еще ниже. Поэтому положил остающегося без сознания сына под стену, присел напротив плиты люка и уперся в нее ногами. И снова стальная плита чуть-чуть поддалась. Немного, но и этого должно было хватить. Он сменил позу, присел у дыры с ножом в руках. Первый крылач, который попытается сюда вползти, испробует стали.

Долго ждать не пришлось. Позади люка что-то зашебуршало, узкий сноп бледного света заморгал, и продолговатое тело начало протискиваться сквозь щель. Тварь затихла только после третьего удара, а потом — исчезла, вытянутая в коридор голодными сотоварищами. Учитель выругался. Это была не лучшая идея. Крылачей были десятки, а может, и сотни, всех он убить не сумеет, а кровь, вытекающая из ран, привлечет к люку очередных хищников. Вскоре он создаст здесь столпотворение большее, чем на собрании жителей наибольшего из анклавов.

Он снова обернулся и полулежа принялся давить ногами на стальную плиту люка. Миллиметр за миллиметром, с отвратительным скрежетом, но она сдвигалась. Помнящий сцепил зубы, ноги его дрожали от натуги, вены на висках надулись. Он остановился, лишь когда щель сделалась настолько узкой, что даже теняк не оказался бы проблемой…

Теняки… Он замер, ощутив внезапный спазм желудка. Рюкзак тоже остался на крыше корабля, вместе с остальными вещами, он сбросил его, как только выдернул оттуда маску. Вещей Немого он тоже не забрал. Не думал ни о чем ином, кроме спасения сына… Вспомнив о Немом, он очень осторожно добрался до места, где оставил парня. Положил его голову себе на колени, мысленно молясь, чтобы здесь не оказалось ни одного ловца тьмы. Если эти тихие убийцы пробрались на территорию, люди убедятся в этом самым что ни на есть болезненным способом. Тварь тихо, словно тень, наползет, а когда окажется в нужной позиции, атакует. Ее пищеварительный мешок обволочет жертву, зажмет, словно в тисках, и станет выделять соки, растворяя живую еще пищу.

Учитель сжал ладонь на рукояти своей заслуженной «акулы», понимая, насколько бессмысленен этот жест. В здешней тьме он не сумеет отреагировать вовремя, поскольку противник его движется бесшумно, а атакует быстрее молнии.

* * *

Когда сидишь в полной темноте, предельно напряженный, ожидая момента, когда на тебя кинется невидимая тварь, за временем следить непросто. Ты не в состоянии измерять его течение. Одна секунда может тянуться вечность, а прежде чем ты соберешь в кучку разбегающиеся от адреналина мысли, проходят часы. Вырванный из дремы Помнящий вздрогнул, когда услышал над головой громкий звук. Еще совсем недавно здесь царила полная тишина. Крылачи или удалились, или затаились в глубине корпуса, выжидая, пока жертва покинет укрытие. Эти отвратительные создания не знали таких понятий, как спешка или нетерпеливость. Если они унюхали еду, то могли торчать поблизости днями и ночами, а человек всегда находился на первом месте в списке их любимых блюд.

Шуршание и похрустывание усилились. Что-то спускалось по лестнице. Может, молодой покус решил вмешаться, а может, пиляк острит коготки на роскошный завтрак из двух блюд? Учитель осторожно сдвинулся с места. Немой сразу же оторвал голову от его коленей. Пришел он в себя довольно давно, в неизвестном ему темном, вонючем месте. К счастью, сознание к нему возвращалось очень медленно, благодаря чему Помнящий вовремя сумел его успокоить — для такого случая у них было несколько условных сигналов, созданных годы тому назад, когда тьма в каналах была чем-то нормальным. Похлопывание по плечу, взъерошенные волосы и всякие такие прикосновения. Все это позволило ему перехватить контроль над паникующим пареньком. Инвалидность помогала нейтрализовать эмоции, а когда самый опасный момент миновал, Немой просто заснул, чтобы проснуться только теперь и, позабыв о пережитом кошмаре, снова открыть глаза в пугающей тьме.

Но тут Учителю не удалось вовремя его удержать — парень дернул ногой, попав ботинком в стальную ограду. В тесном пространстве словно ударил колокол, а уж для существ, находящихся на борту, это должно было прозвучать и того громче. Немой ничего не слышал, в отличие от Учителя, а потому не мог знать о таящейся за люком опасности. Когда же он наконец замер, вспомнив, где находится и кто его прижимает к себе, было уже поздно. Шорох сперва усилился, а потом затих, словно новый преследователь остановился напротив едва-едва прикрытых дверей. Снова установилась тишина, и Учитель очень медленно подобрался к выходу. Приложил ухо к металлу и… у него чуть сердце не выскочило, когда что-то тихо ударило с другой стороны, присыпав его ржавчиной. Он зашипел сквозь стиснутые зубы, когда нож выскользнул у него из потной ладони и громко брякнулся на металлический пол.

— Дед?

Слово это было тише шепота ветра. Он не обратил на голос внимания, разозленный собственной неосторожностью, из-за которой выдал твари свое укрытие. Отчаянно шаря ладонями по холодному металлу, он искал последнее оружие, которое у него оставалось. Наткнулся на него достаточно быстро, но не так, как ему хотелось бы. Наточенный двумя ночами ранее клинок порезал ему палец.

Он снова зашипел — скорее от злости, чем от боли.

— Ты там, дед?

На этот раз тихие слова, произнесенные по ту сторону двери, были настолько громкими, чтобы он их услышал отчетливо. Учитель замер, посасывая кровь из пореза, чтобы запах ее не раздразнил ждущих снаружи чудовищ.

— Это ты? — спросил он негромко.

— А кто? Говорящий ступач? — пошутила Искра. — Можете выйти. У меня тут ваши шмотки. Спокойно, крылачи уже улетели.

Впервые он обрадовался, услышав её голос. Девчонке повезло, что открытие люка стоило ему почти всех оставшихся сил. Иначе наверняка задушил бы ее в объятиях от радости.

Элементы стоек моста, из тех, что были расположены ниже прочих, находились метрах в трех от навеса на верхней палубе теплохода. Учитель с помощью сына и Искры установил вертикально куски трубы, потом помог девушке вскарабкаться на импровизированную колонну, чтобы она смогла допрыгнуть до выломанных поручней и по ним взобраться на уровень улицы. План был прост. Добравшись до цели, Искра сбросит им веревку, по которой Учитель и Немой заберутся наверх.