заглушил рёв движка, меня не заметили, я к броне прижимался со стороны поля. Да и народу снаружи очень мало. Это потом, когда столкнул водилу с места, меня мог кто-то видеть, но видимо никто и не смотрел. Даже когда я покинул импровизированный танкодром, удалился за его границы, дальше старых следов гусениц не было, тот всё равно тревоги не было. Свой же на машине катается, чего беспокоится? Честно скажу, я бы проехал мимо, если бы те не поднялись и не замахали руками, так что свернул и подкатил, остановившись на кромке оврага, те быстро подбежали к танку, я открыл люки, выдернули мёртвого немца, сбросив в овраг, выдал наушники, чтобы между собой можно было общаться, им эта система знакома была, и мы покатили дальше уже вместе.

- Всё взяли? - уточнил я по внутренней связи.

- Я только шкуру бросил, - сообщил стрелок, пока штурман отчитывался, что сидор при нём.

Я тут же развернул танк, да круто, тех о броню положил, а я стрелку выговаривал за шкуру. Моя, нашёл что бросать. Лучше бы сам остался. Вернувшись, я покинул бронемашину, и сбегав за шкурой, с ней вернулся, те думали на корму забросил, а я в хранилище убрал, и вот так ворча, что некоторые не ценят чужого имущества, погнал прочь. Только тут взлетела ракета, сигнальная, похоже немцы забеспокоились, но мы укатили прочь. Кстати, летуны в башне устроились, на месте командира старлей, штурман на месте наводчика, стрелок ниже их всех. На месте заряжающего. Но ему и теплее там, самое шикарное место, от двигателя тепло идёт. Сидор на место стрелка-радиста убрали. Пока старлей держал округу под внимательным контролем, остальные двое изучали саму бронемашину. Первый же вердикт ясен, танк не имел боезапаса, ни снарядов, ни патронов, те всё обыскали.

- А что вы хотели? Танк после ремонта, экипажа не было, а без них боезапас не загружают. Да ладно, главное не пешком идём, согласитесь лучше так ехать, и без морозного ветерка. До наших километров тридцать с хвостиком, часа за два доберёмся.

Так мы по полям, держась подальше от дорог, и катили, десять километров нормально, пока в овраг не съехали, летун его пропустил, всё в снегу, белым бело, не видно. И подняться обратно не смогли, склон крутой, пришлось по дну оврага пробивать с разгону колею. То есть, взад-вперёд, пока не нашли место получше и там с разгону не поднялись на ту сторону, что нам нужна была. Там дальше покатили. Полтора часа потеряли в этом овраге. Через полчаса где-то, километров пять проехали, старлей воскликнул:

- Никак люди. Не пойму, далеко.

Остановив бронемашину, парни сразу выбрались, по личным надобностям, и вот я, высунувшись по пояс в открытый люк, в бинокль глянул кто это.

- Это наши. Летуны тоже. Залегли на снегу, как будто не видно их. Близко подъезжать не буду, а то ещё палить начнут со злости. Кто-то сбегает, опознается и приведёт. Вместе дальше поедем. Уж двоим место найдём.

- Это да, - подтвердил старлей. - Кстати, шкуры я на корме не видел, похоже потерял.

- Да ты что?! - подскочил я. - Вот ведь невезение.

Мы только тронулись, как нас тряхнуло, не сильно, но чувствительно.

- Что, минное поле?! - с испугу оставил я танк.

- Гони, нас «мессеры» атакуют! - заорал старлей, и я наддал газку, а тот руководил, влево и вправо, уходили от атак пары «охотников».

Иногда по броне как горох, попадали всё же. Вот так и крутились, но смогли, правда движок чадить начал, перегрел видать, но потянули дальше, а немцы в сторону своих.

- Танк бросать придётся, - сообщил я. - Уверен, уже сообщили, сейчас штурмовики наведут, раз уж погода лётная. Интересно, как они в такой мороз самолёты смогли поднять, там же вроде обледенение идёт?

- Наверное в ангаре отогревают и сразу на взлёт. На их аэродроме быстровозводимые ангары были. Я видел, когда мы их бомбили дня три тому назад, - предположил штурман.

- Вот уж чего я не ожидал, так вражескую авиацию. Удивили. Видать так сильно найти меня желали, что смогли поднять самолёты. Вон летуны ожидают нас, поняли, что свои. Скорее всего посты наблюдения нас видят, и навели. Значит план такой, доедем до вон того леса дальше, надеюсь немцев там нет, дымов не вижу, оставлю вас, а сам танк направлю в поле и покину его. Пусть катится, а немцы его бомбят.

- До наших далеко? - уточнил старлей

- Да километров десять будет.

- Тогда согласен, десятку пройдём.

Мы подъехали к настороженным летунам, они истребительного полка оказались, из разных эскадрилий, но сбиты в одно бою. Капитан и сержант. То, что нас «мессеры» атаковали, видели, вот и решили что мы свои. Так что устроили их, капитан рядом с мной сел, а сержант к стрелку, и так погнали. По пути ввели в курс дела новичков, те только присвистнули, узнав о ликвидированных генералах. Вот и опушка. Летуны выбрались и скрылись среди деревьев, те покормят новичков консервами и хлебом, я свой кусок отдал, голодные были, а сам развернувшись, направил машину обратно в немецкий тыл. Не спеша катила, километров десять в час шла. Да хватит. Так и спрыгнул. А дальше устроились на опушке с летунами, и поглядывая на танк, принимали пищу. Не ошибся, уже через четыре минуты как мы поснедать сели, парни-истребители грели руки о банки, там их химический элемент разогревал, появились. В общем, четвёрка штурмовиков, видимо всё что смогли поднять, в несколько заходов разнесли танк, там стоял чадный столб дыма и пламени.

- Жалко танк, - вздохнул старлей. - Как родной стал, пока в этом овраге буксовали.

- Главное не нас. Ха, это уже третий танк этой модели, что я у немцев угнал. С первым не знаю что, его танкисты забрали, да его пока угоняли, сломали. Второй немцы сами сожгли пятнадцать часов назад, и вот третий. Не везёт мне на них.

- Или им на тебя, - хмыкнул капитан Воробьёв.

- Ну может и так. Да, так даже лучше. Чего себя винить, им со мной не везёт и точка. Ладно, поели? Идём дальше, пока двигаемся, греемся. Как дышать в такой мороз я научил. До ближайших секретов моей дивизии не так и далеко. Если повезёт, как стемнеет, выйдем.

Вот так собрались, пустой сидор мне отдали, там кроме котелка ничего нет, и побежали дальше