class="p1">Искусные работы Позье, аккуратность, честность и готовность оказывать кредит заказчикам, как правило, вельможам императорского двора, его осторожность и умение избегать придворных интриг привлекали к нему много заказов. Его знакомыми и клиентами стали первые вельможи империи: Бирон, Левенвольд, Линар, Лесток, Шувалов, Воронцов, Разумовский и другие, что, в свою очередь, открывало ему двери в покои Елизаветы, Петра III и Екатерины II.

Рассказывали, что жена Бирона Бенигна до самозабвения любила бриллианты. Анна в угоду своему любимцу тратила огромные средства на покупку камней и жемчуга для платьев его жены. Одно такое платье стоило 100 тысяч рублей, другое 400 тысяч рублей.

Петр Иванович Шувалов при первом удобном случае представил Позье Елизавете Петровне. Первым ее заказом стала бриллиантовая звезда. Мастер выслушал пожелания и решил, что для начала он сделает модель украшения из воска, чего до него не делали, вставит туда настоящие камни и покажет императрице, чтобы услышать ее замечания.

Этим приемом он приятно удивил Елизавету, ей и камни понравились, и понравилась выдумка с восковой моделью. А вот о цене поспорила, она показалась ей высокой. Однако Позье настоял на своем, заметив, что почти ничего не берет за работу и что его цена — стоимость чуть ли не одних камней. Елизавета позволила себя убедить.

Когда же ювелир преподнес готовое изделие императрице и она поблагодарила его и расплатилась, кто-то из фрейлин невзначай заметил, будто бы камни в восковой модели казались значительно крупнее. Возмущенный Позье с трудом сдержался от колкого ответа, но настроение, конечно, испортилось. Спустя время справедливость восторжествовала. Очень приятно было узнать, что Елизавета Петровйа справлялась о цене изделия у других мастеров, и они назвали цену выше той, что запросил Позье. Честь ювелира не пострадала.

Работы хватало всегда, поступали заказы и от частных лиц, и от двора на изготовление ювелирных украшений — подарков посланникам иностранных держав. Камни крупные и мелкие шли на отделку табакерок, колец, застежек, пряжек и т. п.

В 1750 году Позье побывал в Швейцарии, навестил своих родственников и в подарок Шувалову и Елизавете Петровне, у которых получил разрешение на поездку, привез «пачку бронзовых медалей». Императрице они так понравились, что она попросила выписать этого мастера для работы в Россию.

А вот какие «вещицы» заняли место в шкатулке императрицы. Елизавете Петровне Позье преподнес маленькое «художественное яичко, на котором был изображен из брильянтов двуглавый орел и ее имя и которое открывалось посредством маленькой пружинки и могло служить коробочкой для туалета», табакерки «во вкусе еще неизвестном в России» и маленькое ожерелье из «брильянтиков» «очень красивого рисунка, которое можно было надеть на шею, будто ниточку. Она сейчас же его надела, воскликнув с восторгом: «Господи, как это мило и удобно!»

Кольцо с маленькими часиками, осыпанными алмазами, императрица надела на палец и сказала: «Если бы у вас была с собой моя рука, вы не могли бы вернее сделать кольцо по мерке».

О своих заказчиках, о модных в те годы украшениях ювелир, к сожалению, почти не пишет, есть, например, лишь коротенькое сообщение о том, что Елизавете Воронцовой он сделал украшение в виде букета из бриллиантов, а еще рассказывал, что, когда по воскресеньям во дворце устраивался бал, на котором присутствовало по 3 тысячи человек, невероятно богато разодетых, «брильянтов придворные дамы надевают изумительное множество. На дамах сравнительно низшего звания бывает брильянтов на 10 000—12 000 рублей.

Они даже в частной жизни никогда не выезжают не увешанные драгоценными уборами, и я не думаю, чтобы из всех европейских государынь была бы хоть одна, имевшая более драгоценных уборов, чем русская императрица. Корона императрицы Елизаветы, стоящая чрезвычайно дорого, состоит, так же как и все ее уборы, из самоцветных камней: из рубинов, из сапфиров, из изумрудов. Все эти камни ни с чем не сравнятся по своей величине и красоте. Таково впечатление, вынесенное мною из этого двора, который я имел время изучить, прожив при нем около 30 лет».

Если дамы «сравнительно низшего звания» надевали на себя драгоценностей на 10–12 тысяч рублей, то столько же стоило лишь одно кольцо с крупным редким камнем богатого вельможи.

Для сравнения приведем пример. В конце века скромное поместье могло оцениваться в 3 тысячи рублей, имение получше в 7 тысяч, а то и в 70 тысяч рублей. Или, к примеру 30 десятин земли продавали за 350 рублей. Конечно, можно было бы долго рассуждать о том, что в одной губернии земля дороже, а в другой дешевле. Но даже эти примеры дают некоторое представление о том, какие капиталы «носили» на своих руках или платьях наши вельможные предки.

Когда на престол вступил Петр III, Позье получил довольно любопытный заказ. В то время к императору приехали из Голштинии родственники — дядя, принц Георг Голштинский и его семейство. Ювелиру заказали украшения сразу в несколько уборов, чтобы языкастые придворные дамы не сказали: «Смотрите-ка, эти иностранки чуть ли не голые приехали к нам». Поскольку цена на украшения с натуральными камнями была бы очень высока, решили использовать вперемешку драгоценные и фальшивые камни. Последние, разных цветов, Позье так изящно поместил в изделие с настоящими бриллиантами, «что невозможно было догадаться, что камни не настоящие». При дворе эти уборы произвели огромный эффект, «наши дамы надивиться не могли, как это у них так много вещей и таких отличных камней, и с таким искусством подобранных и отделанных. Как только я явился ко двору, меня обступили и спрашивали: настоящие ли это камни? Я, разумеется, не разуверял их, как и сговорился с принцессами. Император, которому известна была эта хитрость, приходил в восторг, тем более что это его избавило от слишком большого расхода для тетки и племянницы».

Екатерина Алексеевна после вступления своего на престол в 1762 году уже через несколько дней вызвала мастера к себе и сказала, что поручает ему пересмотреть отобранные казенные украшения и разломать для переделки все то, что уже вышло из моды, и пустить на изготовление новой короны.

Но Позье давно вынашивал мысль о возвращении на родину, заказ и не один он, разумеется, выполнил, но втайне готовился к отъезду. Уехать официально — почти невозможно, известного своими работами мастера не выпустили бы из страны. Но поскольку случай имел место и ювелир, как и обещал, вернулся в Россию, то и второй раз он заявил, что вместе с семьей едет в отпуск. После чего без особенных проволочек получил разрешение на выезд. В 1764 году семья Позье уехала на родину в Швейцарию. В Россию они не вернулись.

Его