место заняли другие. В обеих столицах работало немало ювелирных мастеров, как немало было желающих заказать, переделать и купить новое украшение. В Петербурге славились работы Ж. П. Адора и И. Г. Шарфа.

Предпринимательская деятельность европейских ювелиров здесь, как и везде, подвергалась немалому риску. В 1770 году «Московские ведомости» в разделе объявлений сообщали о некоем Жане Шабере де Тардие, которого обворовал новгородский купец. Тардие привез на продажу драгоценные камни, ювелирные украшения и косметику. Подробный список вещей был размещен им в газете в надежде на то, что покупатель узнает товар по описанию и заявит о воре.

Спустя три года тот же господин де Тардие дал объявление в «Ведомостях» о собственной торговле, но только косметикой. Француз предлагал посетить его собственный дом у Кузнецкого моста и приобрести румяна и модные духи. Вернул ли он украденные товары, неизвестно.

Самыми популярными украшениями второй половины XVIII века, как мы уже упоминали раньше, оказались изделия с крупными драгоценными камнями, обрамленными бриллиантами. Сияние бриллиантов, яркость синих и голубых сапфиров, нежность зеленых изумрудов и торжественность малиново-красных рубинов прекрасно дополняли тяжелую драгоценную ткань костюма придворной знати. Особенно нравились щеголихам броши или серьги в форме бантов.

Для высоких причесок создавали серебряные или золотые заколки в виде цветков. Их длинный стебель в своей верхней части заменялся тонкой пружинкой. Даже при самом легком движении головы цветки красиво покачивались, повергая завистниц в неописуемый трепет. Дивное украшение!

Испанский посланник де-Лирия из Петербурга писал: «Я был при многих дворах, но могу уверить, что здешний двор своею роскошью и великолепием превосходит все богатейшие дворы, потому что здесь все богаче, нежели в Париже».

Дополнением к костюму и всему образу дворянина стала палка или трость, ее носили как штатские, так и военные мужи. Если до 80-х годов модной считалась высокая трость с небольшим круглым набалдашником из стали, серебра или золота, то в 80-е годы модники отдали предпочтение набалдашнику из слоновой кости в виде яйца или шляпки гриба, в котором иногда помещался свисток. Столичные щеголи освистывали театральные постановки или игру актеров и производили такой неприличный шум, что это в скором времени вызвало строгий запрет.

В те же годы популярность пришла к тонким тростям с загнутой ручкой и двумя кисточками на шнурке. До 90-х годов носили палки с золотой, серебряной или фарфоровой ручкой, украшенной камеей. Иногда в ручку вставляли лорнет или часы. Покупали толстые бамбуковые трости с черным шелковым шнурком и с двумя желудями. Делали для щеголей суковатые лакированные дубинки или короткие толстые трости, в костяную ручку которых вставляли зрительную трубку.

Тростями и палками гордились, у иного важного вельможи трость стоила не одну тысячу. Трость графа Кирилла Разумовского из агата с алмазами и рубинами оценивалась в 20 тысяч рублей. Князь Лобанов-Ростовский собрал целую коллекцию тростей, которую купил у него граф И. И. Воронцов-Дашков за 75 тысяч рублей.

Что трости и кольца! Некоторые вельможи буквально усыпали свои платья драгоценностями. Кирилл Разумовский имел мундир, залитый бриллиантами; Потемкин заказал шляпу, украшенную бриллиантами, которая оказалась так тяжела, что ее невозможно было носить на голове. Играя в карты, он элегантно расплачивался бриллиантами, правда, не очень крупными. Зубов не только украшал одежду бриллиантами, но и по несколько штук носил их в кармане, время от времени вынимал их и наслаждался игрой света.

Князь Г. Г. Орлов преподнес Екатерине Алексеевне достойный подарок — алмаз величиной в 300 карат. В 1773 году он купил его в Амстердаме у армянского купца. Камень вставили в резную серебряную оправу и укрепили в верхней части Российского державного скипетра. Он сохранился до сегодняшних дней и известен под именем «Орлов» (подобные крупные камни, а в мире их не так много, имеют свои имена и, конечно, свои легенды).

Один из богатейших людей екатерининской эпохи, светлейший князь Александр Андреевич Безбородко (1747–1799), государственный деятель, дипломат, буквально купался в роскоши. Изумляли всех праздники, которые он устраивал в честь знаменательных событий в своем доме, например по случаю заключения мира с турками в 1793 году или в 1796 году в честь приезда в Петербург шведского короля Густава IV.

Его великолепный дом поражал богатством. Лестницы его дворца были устланы азиатскими коврами, стены украшены картинами, потолки — огромными люстрами, диваны затянуты дорогим атласом с золотыми кистями, а вазы, в которых стояли цветы, осыпаны жемчугом, изумрудами и другими драгоценными камнями… Пораженный таким великолепием шведский король, как тогда рассказывали, воскликнул: «Это настоящий волшебный дворец!»

В торжественные дни Безбородко приезжал ко двору в роскошной золоченой карете, в не менее роскошном костюме, который украшали ленты, Андреевская звезда и густо усыпанные бриллиантами пуговицы на кафтане и пряжки на башмаках. Конечно, это далеко не все, чем мог похвастаться богатейший вельможа, рассказывали, что дома в шкатулках у него хранилось несметное количество драгоценностей.

К тому же князь был страстным охотником до женского пола, не пропускал ни одну хорошенькую актрису или танцовщицу и брал их на содержание. На него князь не скупился, и многие красотки неплохо обогащались за счет слишком щедрого волокиты. Влюбившись как-то в итальянскую певицу Дави, он отпускал ей ежемесячно «на прожиток» по 8 тысяч рублей золотом, когда же однажды подарил ей 40 тысяч рублей, вмешалась Екатерина Алексеевна. Узнав об этом эпизоде, она распорядилась выслать итальянку из Петербурга в 24 часа. Расставаясь с ней, несчастный вельможа подарил на прощание денег и бриллиантов на 500 тысяч рублей.

Не знаем, насколько быстро утешился князь. Но вернемся к нашим модным безделушкам. Среди них особое место в XVIII веке занимали табакерки. Обычай нюхать табак распространился как среди мужчин, так и женщин. Он пришел, конечно, из Франции. Изнеженные щеголи и жеманницы употребляли табак с ароматическими добавками. Табакерки делали из золота, серебра, слоновой кости, дерева и даже бумаги, многие из них, украшенные драгоценными камнями, были изготовлены весьма известными ювелирами.

Табакерки стали той мелочью, которой оказалось приятно занять руки, отвлечься на ее содержимое, когда в разговоре брали паузу, когда надлежало сменить тему или просто выйти из комнаты, прервав тем самым нежелательное объяснение. А кроме этого, табакерка выступила в роли посредника между влюбленными, она помогала им скрывать чувства от нежелательных глаз.

Приходит, скажем, некий волокита в дом к хозяйке или дочке, и прямо на глазах у мужа или отца передает ей любовную записочку. Вернее, он передает табакерку, будто бы угощая своим табаком. Записку передавали из рук в руки вместе с коробочкой или вкладывали в нее. На таком маленьком клочке бумаги писали,