— Уделай баронского задаваку!

Инконню, морщась, выслушивал напутственные крики, стан рыцарей провожал его на решающий бой, словно от исхода поединка зависел мир в королевстве. Посветлевшее небо еще скрывала тонкая серая пленка, но солнце терпеливо высушивало хмарь.

Рыцарь надел шлем, повел плечами. Бриан подвел коня, Инконню легко запрыгнув в седло, принял щит и копье, тронул с места коня.

Рыцарь выехал на арену.

Противника пока не было видно, Жофрей считал ниже своего достоинства выезжать одновременно с безвестным рыцарем. Инконню остановил жеребца на краю поля. Трибуны смолкли, затем взорвались воплями: Жофрей, гордо вскинув копье, выехал на арену. Инконню смерил фигуру в алом супервесте внимательным взглядом, поежился.

Педивер глянул на любимца благосклонно, прокричал у парапета ложи:

— Доблестный сэр Жо-о-о-офре-э-э-э-эй!

Трибуны охотно поддержали. Жофрей красиво отсалютовал копьем. Инконню невольно засмотрелся на хищную грацию.

«М-да, как такого победить? — мелькнуло обреченное. — Ху-у-у, Господи, придай сил».

— Мы не сомневаемся в победе сэра Жофрея! — закричал барон. — Слава будущему победителю турнира!

«Может, сразу вручишь призы?» — подумал Инконню зло, раздражение царапнуло сердце, наполнив мышцы упругой силой.

— Сходитесь! — скомандовал Педивер.

Над ареной повисла тишина. В ушах Инконню тонко гудело. Жофрей был неподвижен, будто статуя. Инконню пристально уставился на противника, крепче сжал древко.

Прозвучал сигнал атаки. Получив укол шпорами, жеребец с ярым ржаньем побежал по полю. Навстречу летел красный всадник с задранным к небу копьем, в осанке сквозило пренебрежение.

«Мой шанс во внезапности».

Десять шагов…

Вблизи Жофрей ужаснул размерами, рука Инконню дрогнула.

«Такое чудовище победить невозможно!»

Пять шагов…

«Я не могу проиграть, лучше умереть!»

Два шага: копье Жофрея медленно опустилось, каурый конь застыл в воздухе.

— А-а-а!

Отдача толчка угасла с хрустом в правом плече. Страшный удар в щит сместил Инконню с седла, вслед за оглушительным треском шлема грянула россыпь крупных щепок. Перед глазами замелькала земля, к ней тянуло сильнее и сильнее. Инконню захрипел, со страшным напряжением бедер медленно выровнялся.

Зрители ахнули от неожиданности, робко захлопали. Педивер хмуро глянул на безвестного рыцаря, Меллюзина — заинтересованно.

Жофрей, огласив арену злобным рыком, погнал коня к краю поля, затем рывком поводьев едва не порвал животному рот. С диким криком конь бухнулся крупом наземь, резко развернулся, и рыцарские шпоры погнали его вперед.

Трибуны растерянно зашумели: Жофрею следовало дождаться, когда противнику сменят копье. Хотя понять его было можно — очки в турнире записывали тому, кто сломал копье о щит противника, а быть проигрывающим любимчик барона терпеть не мог.

Инконню неуклюже развернул белого жеребца, медленно набирая ход.

«Что он делает? Так же нечестно!» — мелькнуло обиженное.

Конь Жофрея для трибун превратился в размазанную полосу. Инконню, швырнув в забрало противника обломок копья, выставил щит. Шлем Жофрея глухо лязгнул, копье дрогнуло, и затупленное острие с мерзким скрежетом лизнуло шлем Инконню.

Инконню тряхнул головой, оглянулся: конь Жофрея мчал быстрее стрелы к концу поля.

«Неужели он опять нападет на безоружного?» — изумился Инконню.

Трибуны загудели неодобрительно. Меллюзина процедила насмешливо:

— Похоже, ваш идеальный рыцарь показал свою истинную сущность, супруг.

Педивер, глянув хмуро на необъятные телеса супруги, хмыкнул.

Инконню развернул коня и едва успел отпрянуть — Жофрей уже был рядом, целился копьем в шею.

«Он хочет меня убить».

Инконню уколом шпор бросил коня навстречу каурому. Инконню услышал озверелый крик Жофрея, мощно пахнуло конским потом, он дрожащими руками выставил щит перед собой, откидываясь на спину. Копье ошкурило грифона, толчок впечатал Инконню в конскую спину, хребет противно хрустнул.

Трибуны восторженно ахнули: неизвестный согнулся, как тростинка под напором ветра, но гибко выпрямился. Белый конь невозмутимо потрусил на другой конец арены. Жофрей в бешенстве развернул коня, вид спины в белом супервесте разъярил его, как красная тряпка быка.

Зрители загудели осуждающе:

— Жофрей — трус!

— Молодец против овец!

— Фу-у!

— Баронский прихвостень!

Меллюзина взглянула на мужа с усмешкой, тот скривился, кинулся к парапету:

— Жофрей, стой!

Громовой рык перекрыл гомон зрителей. Рыцарь в алом супервесте нехотя остановил коня.

— Пусть рыцарь сменит копье, — прогремел Педивер, — чтобы доблестный сэр Жофрей поразил его в честном поединке!

Инконню презрительно хмыкнул.

«Где я возьму копье?»

— У него нет копья! — догадался кто-то с трибун.

Зрители взволнованно зашумели:

— Жофрей, поделись! Вот будет славно, если тебя сразят твоим оружием!

«Еще чего!» — поморщился Инконню брезгливо.

Но к нему уже бежали трое рыцарей, несли копья:

— Возьмите, сэр Инкогнито!

— Лучше мое, оно из столетнего ясеня!

— Зато мое самое прямое!

Инконню смутился, в глазах задрожали слезы.

— Сбросьте зазнайку наземь!

— Пусть ему отольются наши слезы!

Инконню не глядя вытянул руку, сжал древко — двое рыцарей огорченно вздохнули, а третий засиял, как зеркальце на свету.

— Благодарю вас, доблестные сэры, — сказал Инконню. — Благодарю.

Педивер поднял руку, выжидательно посмотрел на питомца. Жофрей отвернулся. Инконню в порыве безумной лихости снял шлем, наслаждаясь восторженно-испуганным вздохом трибун.

Барон, досадливо пожевав губами, махнул рукой. Кони сорвались одновременно, сердца зрителей бешено забились в такт дроби копыт, возбужденные взгляды метались от одного рыцаря к другому.

Всадники съехались. Жофрей целил копьем в голову, отвел локоть для смертельного удара.

Всадники замерли: блестела броня, и наконечники копий, капли лошадиного пота сверкали хрустальными бусинами. На лицо Жофрея упала тень. Инконню, увидев в смотровой щели его расширенные глаза, перехватил древко поудобней и со сладкой дрожью ударил сверху вниз, будто бил из шаткой лодки гарпуном морскую свинью. Краем щита Жофрей глухо чиркнул по наконечнику, но тупое острие с хрустом впилось ему в ключицу, отбрасывая алого рыцаря на спину, отчего он сполз с седла. Каурый конь, оглушенный ударом, потащил его за ногу, увязшую в стремени, по земле.