– Кто он?

– Откуда я знаю. Просто подходящую фотку в Интернете нашла и вставила. Теперь смотри. Я выкладываю несколько фотографий разбитого «Кадиллака», в котором тебя зажало. Вот эту и эту. Тут ты больше на покойника смахиваешь, да и узнать тебя можно. Как раз моргнул – глаза закрыты. Теперь пишу коммент. На таком-то километре московской трассы разбился старый «Кадиллак» госномер… В салоне было два трупа, мужчины и женщины. По документам это Анастасия Бубликова и Богдан Князев. По непонятным причинам полиция умалчивает о жертвах, сообщая только, что была найдена разбитая машина. Тела бесследно пропали. Возможно, правоохранителям есть что скрывать. – Настя закончила наколачивать текст. – Все, теперь это висит в «Фейсбуке». Якобы мужик ехал по дороге и сфотографировал аварию.

– Понял. Теперь ты делаешь перепост на свою настоящую страницу. – Богдан просветлел лицом. – Хитро. Тебе-то народ доверяет. Довлатов увидит и посчитает, что мы погибли.

– У тебя совсем сообразиловка в голове выключилась. Как я могу вывесить такую новость на свою страницу, если погибла? Ты об этом не подумал?

– Жаль. Все так хорошо получалось.

– И все-таки я вывешу ее на своей странице, – радостно сообщила Настя, введя Князева в ступор.

– Опять ничего не понимаю.

– В «Фейсбуке» много страничек умерших людей. Никому не известно, когда он помрет. Никто толком не знает, что с ними делать. Некоторые, самые популярные, продолжают вести родственники, друзья. Сейчас подруге позвоню. – Настя взяла телефон, набрала номер и затараторила: – Лилька, со мной все в порядке!.. Нет, еще не сняла призраков, но близка к этому. Мне надо на время умереть для публики. Потом я благополучно воскресну с занимательной историей для читателей. Популярность гарантирую. Количество подписчиков в разы возрастет. Нет, ничего противозаконного. Прямо сейчас зайди на мою запасную страницу. Да, правильно. Там, где я мужик бородатый в очках. Бери свежее сообщение о разбитом «Кадиллаке» и делай перепост на мою основную страницу, но уже от своего имени. Мол, ты вывешиваешь его в память о своей подруге, то есть обо мне. Не забудь маленький некролог написать. Мол, не исключена месть со стороны полиции или ФСБ за ее журналистскую деятельность. Да, понимаю, ты не забудешь дописать: «Всем, всем, всем! Максимальный перепост!» Молодчина, сечешь. Фотку возьми такую, где я красиво получилась и улыбаюсь. Найдешь. Таких много. Ну и Князева этого фотку поставь в черной рамочке. Он где-то у меня в друзьях числится. Никому ни слова! Все, Лиля, серьезно. Тут многое на карту поставлено. При чем здесь конкретная сумма?.. Никто за мою голову денег, надеюсь, не назначал. Сделала? Спасибо! – Настя отключилась и глубоко вздохнула.

Богдану даже показалась, что она до этого говорила на одном выдохе и теперь вбирала в себя израсходованный воздух.

– Готовься, что друзья и подруги начнут деньги на твои похороны собирать, – сказала она Князеву.

– Неудобно как-то. Я же потом тоже воскресну.

– Чего тут неудобного? Во-первых, много не соберут, губу не раскатывай. Потом еще от себя немного добавишь, и благополучно всю сумму спустите, гульнув вечерок в кабаке средней паршивости. Меня только не забудь пригласить. Вместе будем праздновать воскрешение из мертвых. – Настя пощелкала ногтем по экрану планшета и показала изображение Богдану. – Вот и все. Нас уже в покойники зачислили. Есть и первые отзывы, мы их потом почитаем. Процесс пошел.

– Быстро ты все разрулила.

– Богдан, проблемы у блогеров решаются мгновенно или никогда. Была бы я простофилей, давно улетела бы с орбиты к чертовой матери.

– Я подумал, что муж прочитает о твоей гибели… – начал Князев.

Настя хлопнула себя ладонью по лбу.

– Молодец, что напомнил. Я-то о нем и забыла.

Женщина, действуя в привычной ей манере, ни секунды не раздумывая, нащелкала номер.

– Леша?.. Я понимаю, что ты сейчас занят. Со мной все в порядке, но я в Москву не приеду ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Ты же знаешь, я из принципа не отвечаю на вопросы насчет причин. Да, вот такая я принципиальная. Теперь слушай сюда. Мне пришлось вывесить в Интернете информацию о своей гибели. Это серьезно. Я уже сделала, но ты этому не верь. Я жива и здорова. Просто наши блогерские штучки!.. Я же не учу тебя, как организовывать охранное дело. Вот и ты меня не наставляй. Если бы я открывала свое дело, то организовала бы школу блогеров или салон красоты. В этом я разбираюсь досконально. Теперь этот мой номер будет молчать. Я себе запасную симку вставлю. Звони только в крайнем случае. Нет, не «до свидания». Я еще не сказала тебе, что вместе со мной погиб и Богдан Князев. Нет, мы с ним не рядом сейчас. Тоже мне выдумал! У тебя гипертрофированная подозрительность. Просто надо было кого-то из надежных знакомых попросить одолжить мне свое имя. Вот я ему и позвонила, он согласился. Золотой человек. Да, ты только меня и Князева не спали, когда тебе Довлатов позвонит и начнет соболезнования высказывать. Все, Леша, целую, извини, что от дел оторвала. Буду на связи. Все хорошо, за меня не волнуйся. Ой, совсем забыла спросить. Что это за таблетки ты жрал тогда в машине, после которых на меня набросился? Только честно! Поняла. Значит, тебе их Довлатов дал? А где он берет такое снадобье? Не знаешь. Верю. Теперь уже точно до свидания, целую. – Окончив разговор, Настя вновь глубоко вдохнула, набирая воздух в легкие. – Теперь я точно все сделала, – сказала она. – Возвращаемся обратно, чтобы с того света разобраться во всем. Вещи мои возьми, а свои оставь.

– Почему?

– У тебя барахло там всякое, жалеть нечего. Если вещи в машине, то подумают, что ты не своим ходом ушел.

– У меня кошелек там. Надо забрать. Деньги на улице не валяются.

– Ладно, забирай часть денег, но долларов сто-двести в эквиваленте оставь. Это полицию сомневаться заставит – жив ты или нет.

Богдан и Настя сверились с планшетом, на который Бубликова вывела карту местности.

– На этом шоссе голосовать нельзя, – предупредила Настя. – Засветимся. Остается пешком через лес переться пять километров, там еще одна трасса. По ней и доберемся.

Через два часа они уже ехали в кабине дальнобойщика, который рассказывал им о том, что услышал из радиопереговоров коллег-водителей. Мол, какой-то козел на старом «Кадиллаке» выскочил на встречную полосу. Из-за этого один из дальнобойщиков чуть не свалился с фурой с путепровода на товарняк с бревнами, проходящий внизу.

– Это ж надо! – воскликнула Настя и сочувственно покачала головой.

А вот Князев мрачно молчал. Ему хотелось возразить насчет козла, но делать этого было категорически нельзя.

По дороге скоропостижно скончавшиеся Настя и Богдан обсуждали, где им поселиться. В поселке останавливаться было нельзя, их бы быстро вычислили. И тогда все ухищрения с гибелью стали бы напрасными. Они решили попытаться снять комнату у старушки, промышляющей сушеными мухоморами. Той самой, к которой они попали сразу после купания в меловом карьере. Дом стоял в лесу. Старушка жила одна.