Вопрос в другом: то были случайные жертвы? Или же поздними субботними вечерами в жуткий овраг спускалась мрачная процессия, состоящая из жителей деревни?..

История, которую я собираюсь рассказать, произошла со мной и моими друзьями в конце семидесятых. Перестройка, гласность, трудные девяностые – все это даже на горизонте не маячило, а мы были обычными подростками, которые думали, что весь мир перед ними открыт и готов завалить подарками, стоит лишь руку протянуть.

То, что случилось, я вспоминаю с болью и ужасом, потому что причин произошедшему найти так и не смог, хотя прошло уже столько лет. Говорят, если рассказать о случившемся, это поможет вырвать занозу из сердца. Что ж, попробую.

Мы – я, Саня и Митяй – были, как говорится, летние друзья. Знакомы с самого детства. Всех троих родители отправляли на лето к родственникам в деревню – в те годы многие именно так каникулы и проводили. Первого июня уезжали, а возвращались через три месяца – загорелые, вытянувшиеся, выросшие из всех одежек и немножко чужие в родном городе.

В тот год, когда это случилось, нам было лет по четырнадцать. Идея сходить на Дальнее озеро принадлежала Митяю, он был у нас самый старший и самый заводной.

Наша деревня Кузовки стояла неподалеку от речки, так что мы всегда там и купались, и рыбачили. Про озеро Дальнее слышали, конечно, но ходить туда нам строго-настрого запрещали. Мы привыкли к запрету, да нас и не тянуло: зачем, если в речке рыбы полно, пляж песчаный и вода чистая?

Но если Митяю что-то в голову втемяшится, это ничем не выковырять.

– Там рыба – во! – убеждал он нас, разводя руки в стороны. – Сядем на велики, час – и мы на месте!

– Туда нельзя ездить, – нахмурился я, представляя себе выражение бабушкиного лица, если я скажу ей, куда собрался.

– Как дети малые! В сказки верите? – презрительно скривился Митяй.

Тут надо сказать, что про озеро никто худого не говорил, озеро как озеро, ничего особенного. Однако дорога к нему вела мимо заброшенной деревни, названия которой я никогда не слышал. А в ту деревню люди не то что заходить боялись – даже говорить о ней избегали. Когда я спросил однажды у бабушки, что с ней не так, она ответила шепотом, оглянувшись по сторонам, словно кто-то мог услышать:

– Проклятое место. Бабка моя говорила, построили ту деревню на дурной земле, люди там жить не могли. Никто в деревне не живет уже лет пятьдесят. Но если по улице пройдет или, хуже того, в дом заглянуть вздумает, то там и останется. Пойдешь туда – считай, обречен. И думать не смей туда соваться!

Я и не думал. До того дня, когда Митяй об этом речь завел. Мы с Саней пытались его отговорить, но куда там. Митяй, он такой: прицепится, как репей, не отлепишь.

Не с первого раза, конечно, но все же смог нас уломать. И вот (в конце июля дело было) решили мы отправиться на озеро Дальнее. Дорогу Митяй знал: один раз ездил с кем-то из взрослых на машине то ли на озеро, то ли в какую-то из деревень в той стороне.

Никому из родных, понятное дело, не сказали. Санины дед с бабкой, моя бабушка и тетка Митяя такой крик подняли бы, если бы узнали о наших планах! Но они не узнали, и мы встали поутру, оседлали велосипеды и покатили на озеро.

Перед выездом мы заставили Митяя поклясться, что в сторону проклятой деревни он даже не взглянет, и тот пообещал. Погода была отменная, до сих пор помню, как солнечный свет лился сквозь ветви деревьев, точно жидкий мед, какой малахитово-зеленой была трава, и как смеялись мои друзья, когда мы крутили педали, а ветер трепал наши волосы и гладил нас по щекам.

Дорога вела через лес, и была она довольно широкой.

– Вот видите, кто-то ездит к озеру, нам только вкручивают, что нельзя! – сказал Митяй. – Иначе тропа бы заросла. Рыбачат, а нам запрещают!

Я успокоился: чего бояться? Прекрасный день, солнце светит, что с нами может случиться? Примерно минут через сорок дорога вывела нас на открытую местность: перед нами простирался луг, а на дальнем конце его мы увидели почерневшие от времени дома. Это и была безымянная мертвая деревня. Мне туда и смотреть не хотелось.

Наш путь к озеру Дальнему лежал прямо, к нему вела хорошая дорога, а в сторону деревни – еле заметная, заросшая травой тропа. Мы с Саней отъехали уже на несколько метров, когда услыхали голос Митяя:

– Эй! Погодите!

Мы остановились, и я обернулся, уже зная, что увижу. Митяй стоял на тропе, ведущей к деревне, и махал нам рукой.

– Заедем на минутку! Неужели не хотите посмотреть, что там?

– Нет! – решительно проговорил я. Саня тоже отрицательно замотал головой. – Мы на озеро едем!

Но Митяй не был бы Митяем, если бы просто взял и отстал. Он уговаривал, просил, смеялся над нашей суеверностью. Саня не поддался, у него характер был покрепче моего, он на насмешки не реагировал. А я…

Саня поехал к озеру, сказал, будет ждать нас там.

Мы с Митяем двинули к деревне.

Наверное, это было самовнушение, но чем ближе подъезжали, тем темнее становилось вокруг. Сложно объяснить: день солнечный, туч на небе нет, но вокруг словно бы сгущалась мгла, висела в воздухе, как дым от пожара. Тени ползли из-под земли, наплывали из-за деревьев, окружавших луг, щупальцами тянулись со стороны деревни.

Хотя, возможно, я это выдумал. Митяй-то крутил педали и в ус не дул.

Вот и первые дома на окраине деревни. Видно было, что давно уже тут людей нет: все кругом бурьяном заросло, крыши домов и сараев провалились, валяющиеся на земле доски от заборов догнивали среди густой травы. Но по улице можно было проехать, и Митяй, даже не притормозив, покатил вперед.

А я остановился, не мог пересечь невидимую границу поселения. Бабушкины слова вспоминались, что-то будто не пускало меня, страх железной лапой держал за сердце.

Мертвая тишина, черные провалы окон… Места, оставленные людьми, всегда выглядят печально и жутковато, но это было нечто совсем иное. Очевидно, что тут никого нет, но вместе с тем я кожей, нутром чувствовал: кто-то все-таки есть! Тот, кто хочет забрать нас, сожрать, не выпустить из проклятой деревни. У меня было явственное ощущение: за мной следят.

Следят и… запоминают!

– Митяй! – окликнул я друга, который уехал довольно далеко.

Он остановился, весело посмотрел на меня.

– Давай-ка назад!

– Струсил, да? Нету же никого и ничего! Обычные развалины!

– Как хочешь, я уезжаю.

Мне теперь и правда было плевать, что он обо мне подумает. Вообще не стоило сюда соваться. Саня правильно поступил, отказавшись.

Видимо, решительность моего тона возымела действие. Митяй поколебался немного и развернул велосипед в обратную сторону. Нахохлившиеся дома глядели ему вслед пустыми глазницами окон.