При нашем с Лючиной появлении голоса на мгновение смолкли, а затем все зашептались с новой силой, не забывая пристально разглядывать нас. Какая-то пожилая дама в парике с буклями даже наставила на нас лорнет.

Лючи испуганно спряталась за меня. Я сжала её ладонь, чтобы приободрить. И уже собиралась сказать, что нужно держать нос гордо задранным, потому что на таких сборищах её всегда будут рассматривать, но заметила хозяйку «Приюта для феи».

– Видишь мадам Розетту? – спросила малявку.

– Розовую даму? – переспросила Лючина, которая не сдержала любопытства и выглянула из-за моей спины.

– Да, она разговаривает с хозяйкой этого приёма. Знаешь, как её зовут?

– Нет, а ты?

– И я не знаю, – скорчила рожицу, и малявка несмело улыбнулась. Ну вот, уже лучше. – Надо попробовать разузнать.

– А как? – Лючина уже втянулась в игру.

– Сейчас покажу, – подмигнула ей и отпустила руку. Девочка, ожидая разгадку, позабыла о страхе и смотрела на меня во все глаза.

Я подошла к усатому официанту в белом фраке, лавировавшему между гостей с заполненным подносом. Подхватила один бокал и спросила:

– Подскажите, а кто сегодня встречает гостей?

– Хозяйка дома, мадам Ламан, разумеется, – чопорный усач посмотрела на меня так, словно я сморозила глупость.

Мадам Ламан, значит.

– А мсье Ламан почтит нас своим присутствием? – не отставала я.

Усач смутился и, стрельнув глазами в сторону хозяйки, поделился:

– Мсье Ламан сейчас с гостями из столицы, – после чего скрылся в толпе.

– Хозяйку дома зовут мадам Ламан, – поделилась я с малявкой своим открытием. – А теперь давай подойдём, поздороваемся и поблагодарим за приглашение. Будем считать это небольшим экзаменом для тебя, хорошо?

Лючина кивнула, но её пальцы снова нашли мою руку.

– Лючи, если ты боишься, мы можем вернуться домой, – знаю, что манипулировать ребёнком не слишком честный приём, но это сразу подействовало.

– Я не боюсь, – храбро заявила малявка и потянула меня вперёд.

– Мадам Розетта, очень рада вас видеть, – подойдя ближе, я улыбнулась, тут же присев в реверансе. Думаю, мадам Ламан оценит прогиб. Лючина маленьким отражением, словно в зеркале, повторила моё движение. И выпрямились мы тоже синхронно.

– Дорогая Анна, малышка мисс Милфорд, я тоже очень вам рада. Хорошо, что вы пришли. – Розетта улыбнулась нам совершенно искренне и тут же спохватилась: – Оделия, дорогая, позволь тебе представить мисс Анну Крунс и её воспитанницу мисс Милфорд, очень милую юную леди.

– Дочь чёрного… – начала было мадам Ламан, но я не позволила ей договорить. Нечего ребёнку слушать глупые сплетни.

– Да, Лючина – дочь мсье Милфорда, вашего лесничего, – и всё это с самой любезной улыбкой.

– Здравствуйте, мадам Розетта, мадам Ламан, – малявка сделала всё, как я учила. Поочерёдно посмотрела женщинам в лицо, затем чуть склонила голову. Не выдержав, скосила глаза, проверяя мою реакцию.

Я улыбнулась. И женщины тоже. Кажется, даже мадам Ламан забыла о чёрном колдуне, видя столь милого ребёнка.

– Приятно познакомиться с вами. Кажется, мисс Крунс, вы прибыли из столицы?

– Совершенно верно, мадам Ламан. Я приехала, чтобы стать гувернанткой для мисс Милфорд.

– У вас прекрасные педагогические способности, – подхватила жонглирование любезностями мадам Розетта. – Девочка прекрасно воспитана. Вы согласны, Оделия.

– О да, Розетта, никогда бы не подумала, что мисс Милфорд окажется столь милым ребёнком, поскольку её отец… – всё-таки некоторым дамам стоило бы прищемить язык дверью.

– Мадам Ламан, – снова перебила я с очередной ослепительной улыбкой, заслужив от хозяйки дома удивлённый взгляд, – это правда, что для детей предусмотрена отдельная программа?

– Ну конечно, Оделия, – всплеснула руками мадам Розетта, – что же девочки тут стоят. Представление ведь уже началось.

– Действительно, – мадам Ламан отвлеклась от пристального рассматривания моего лица, как будто подозревала меня в неуважительном отношении, но не была уверена до конца. И махнула рукой.

На сигнал тут же подошёл один из слуг и вежливо склонил голову, демонстрируя готовность выслушать приказ. Да уж, вышколены они здесь на славу, похоже, хозяйка держит дом и его обитателей в ежовых рукавицах.

– Проведи этих леди на второй этаж и найди им места на представлении.

– Слушаюсь, мадам, – слуга снова склонил голову и, взглянув на нас с Лючиной, медленно двинулся вперёд.

– Благодарю вас, мадам Ламан, за приглашение, – снова улыбнулась я, – у вас великолепный дом.

– Как она тебе? – заговорщицким шёпотом поинтересовалась у малявки, когда отошли достаточно далеко.

– По-моему, мадам… э-э… – мялявка задумалась, подбирая слово, – чопорная?

– Молодец, – похвалила её, это слово Лючина узнала недавно и, надо же, запомнила. – А ещё какая?

Девочка посмурнела.

– Мне кажется, ей не нравится мой папа…

– Ну что ты, как твой папа может не нравиться?! – воскликнула я. И даже мне самой показалось, что чересчур импульсивно. Да и голос забыла понизить. В общем, на нас начали оборачиваться. Даже шедший впереди слуга бросил недоумённый взгляд через плечо.

Малявка смотрела на меня, широко раскрыв глаза. И я не могла её разочаровать.

– Твой папа – замечательный, он заботится о тебе и любит тебя. Он разрешил сделать тебе красивую комнату. Он принёс новогоднюю ёлку, хотя и не жалует этот праздник. Он подарил мне платье…

Не знаю, в какой момент перечислений я поняла, что это действительно так: Найджел – замечательный отец. Может, просто раньше у него не было возможности раскрыться. И я ему немного помогла.

Хмыкнула от воспоминаний, как именно помогала. Ну и пусть, главное, сработало.

Мы поднялись на второй этаж, прошли по широкому коридору, устланному ковровой дорожкой. Слуга остановился возле двустворчатых дверей и, когда мы подошли ближе, распахнул их.

Лючина тихо ахнула. Да и я, надо сказать, впечатлилась.

Большая гостиная действительно была большой и занимала почти весь второй этаж. Скорее всего, мадам Ламан снесла стены нескольких комнат, оставив только массивные, поддерживающие свод колонны. Это огромное помещение было ярко освещено и украшено разноцветными магическими светильниками, гирляндами из еловых ветвей, обвитых яркими лентами, и прочими атрибутами праздника.

У одной из стен стояла большая новогодняя ель. Над ней явно колдовал маг, потому что искрящийся серебром иней, украсивший ветви, мог быть только волшебного происхождения.

У другой стены расположилось небольшое возвышение, служившее сценой, где шло сказочное представление. А перед ней стояли ряды кресел. Около пятидесяти штук. И незанятыми были только несколько в последнем ряду.