– Я думаю, он – отличный парень, – продолжила Джина. – Он симпатичный, хорошо к тебе относится, с ним приятно быть вместе, он умный и образованный и, вероятно, зарабатывает кучу денег, как юрист. И, кажется, ты ему действительно нравишься.

Она была права во всех отношениях, но Лейси было все равно. С приездом Маккензи она забыла о своем решении вести себя так, как будто она была и вправду увлечена Риком. Тем более чувства к нему так и не пробудились.

– Я так запуталась, Джина, – буквально простонала она, впервые вслух признаваясь в своей неуверенности.

Джина придвинулась к Лейси и обняла ее одной рукой.

– Дорогая, ну что ты… Почему ты так говоришь?

Лейси провела пальцем черту на песке. С одной стороны она начертила букву Р, а с другой Б.

– Вот Рик, – она указала на ту сторону от черты, где располагалась буква Р. – Он очень красивый. Выглядит как модель или что-то в этом роде, правильно? И вот Бобби. – Она ткнула пальцем в букву Б. – Он носит в ухе кольцо, у него на руке татуировка.

– Я заметила, – отозвалась Джина. – А что там изображено? Я видела только то, что выглядывает из-под рукава.

– Это мохнатый мамонт, – улыбнулась Лейси. Неделю назад она наконец попросила Бобби показать ей свою татуировку.

– Мохнатый мамонт? – Джина рассмеялась.

– Да, ведь он использует бивни мамонта для резьбы, – Лейси просияла, вспомнив об этой его милой выходке. – Не волнуйся, у него всего одна татуировка.

Она была уверена, что Джина с содроганием вспомнила мужчину, с которым Лейси познакомилась прошлым летом и который весь был покрыт татуировками. Он обижал Лейси.

Джина наклонилась вперед и начертила букву Л над рисунком, который создала Лейси.

– А вот это Лейси, – сказала она. – И ей хорошо и без всяких мужчин.

– Я знаю, Джина, – ответила Лейси, слегка недовольная вмешательством невестки. Джине было легко говорить: она нашла в Клее партнера по духу. – Если я чему-нибудь научилась в этом году, так это тому, что могу обходиться без мужчины. Но это не значит, что я хочу быть одна всю оставшуюся жизнь.

– Понимаю, – Джине показалось, что она наступила на больную мозоль, и она умолкла.

Лейси вернулась к своей схеме, указывая на букву Р.

– Рик ездит на «БМВ», тогда как Бобби – на том же старом ржавом фургоне, на котором ездил в юности. И у Бобби были проблемы с алкоголем, а Рик выпивает не больше бокала вина за обедом. Рик был лучшим на своем курсе юристом, а Бобби даже не закончил образование, у него нет степени. У Рика есть деньги, а у Бобби их очень мало. И знаешь, с кем из них мне хочется проводить время? Спать? Рожать детей? – Пожалуй, Лейси преувеличила по поводу последнего пункта, но Джина поняла ее.

– Бобби, – тихо сказала она.

– Что со мной не так? – вскричала Лейси, и Саша приподнял свою большую голову и встревоженно посмотрел на нее. – Почему меня всегда тянет к парням, которые не годятся для комфортной жизни? Я – прямо как моя мать. Занимаюсь саморазрушением так же, как…

– Перестань, Лейси, – успокоила ее Джина. – Ты совсем не такая, как твоя мать. Ты поняла, что именно ты делаешь неправильно, и попыталась измениться. Твоя мать никогда этого не делала. И знаешь, что еще?

– Что?

– Думаю, что ты путаешь страстную влюбленность с любовью.

– Возможно, – признала она. – Я была страстно влюблена в Бобби, когда мне было четырнадцать, и чувства, которые я испытываю сейчас, почти такие же. Я понимаю это умом. Но моему сердцу все равно.

– Я думаю, что Рик из того сорта мужчин, которому стоит дать шанс, и вскоре все само закрутится, – сказала Джина. – Помнишь, как я была безразлична к Клею, когда впервые встретилась с ним? Как я постепенно влюбилась в него?

Лейси кивнула, хотя она знала, что безразличие Джины к Клею было связано с ее отчаянным желанием удочерить Рани, а не с отсутствием чувств к мужчине.

– Оставайся открытой с Риком, – попросила Джина. – Встречайся с ним чаще, чем ты это делаешь. Ты совсем позабыла о нем с тех пор, как приехал Бобби.

Джина была права. Ей нужно больше видеться с Риком, как она и планировала до того, как узнала о смерти Джессики. Ей нужно почаще напоминать себе о том, насколько маргинальной была жизнь Бобби в юности, что ее влечение к нему было инстинктивным, скорее физическим, нежели интеллектуальным. Ей нужно перечитать ту любопытную книжку, в которой говорилось о том, как сделать правильный выбор. Ей нужно помнить о том, как был к ней добр Рик, как внимательно выслушивал ее всякий раз, когда она звонила ему, чтобы банально поплакаться.

Она рассматривала букву Р на песке. Ну как заставить себя чувствовать что-то, когда чувствовать было нечего?

На следующее утро по дороге к Ноле Маккензи настроила радио в машине Лейси на какую-то станцию, которую она обнаружила раньше, и начала подпевать. Лейси огорчало то, что песня, явно хорошо знакомая Маккензи, была совершенно не известна ей. Она любила музыку, у нее было несколько десятков дисков, она регулярно слушала радио. Но было ясно, что она совершенно не разбиралась в том, что нравится девочке подросткового возраста.

Она взглянула на Маккензи, которая крепко сжимала в руках сотовый телефон, будто спасительное средство. Кстати, в том, что касалось сотовых телефонов, Бобби на самом деле был ничуть не лучше Маккензи. Он постоянно проверял, нет ли у него новых сообщений. Несколько раз он даже вышел из помещения, чтобы ответить на вызов, сославшись на то, что вне дома связь лучше, чем в помещении, хотя Лейси было понятно, что ему просто нужно было уединиться. Ей хотелось знать, с кем ему надо было переговорить без свидетелей. Но это не ее дело. Ей пришлось напомнить себе об этом.

Было раннее утро, Маккензи не могла позвонить друзьям в Финикс, и Лейси решила затеять с ней разговор о домашних обязанностях.

– Давай сделаем радио потише на секунду? – попросила Лейси. – Я хотела поговорить с тобой о твоих обязанностях.

Маккензи не притронулась к кнопке громкости.

– В каком смысле? – в ее голосе прозвучала подозрительность.

– В том, что у всех нас есть определенные обязанности, которые мы регулярно выполняем, – вздохнула Лейси, убавив звук сама. – Я подумала, что, возможно, тебе тоже хочется что-нибудь делать. Знаешь, чтобы почувствовать себя частью семьи.

Когда накануне Джина произнесла эти слова, они прозвучали очень хорошо, но она мгновенно поняла, что ее неловкое объяснение не будет иметь того результата, который был ей нужен.

– Я никогда не стану частью этой дурацкой семьи, – заявила Маккензи. – Я не хочу этого.

Лейси покрепче сжала руль.

– Ну что же, я все-таки считаю, что распределять работу между домочадцами очень важно, не так ли?