Только Кассандра с утра не в духе. Жаловалась, что ей тошно и опротивела мерзкая зимняя погода, и посреди дня ушла наверх вздремнуть. За ночь опять выпало сантиметров двадцать снега, а мороз держится уже несколько недель. Я пытался поднять ей настроение, даже пообещал, что в феврале, когда все эти плебеи вернутся с каникул, мы съездим куда-нибудь в теплые края. Последнее, чего мне хочется, – лезть в самолет, под завязку набитый туристами. Но Кассандра так и не перестала дуться.

В полшестого поднимаюсь к ней в спальню. Она уже проснулась, сидит на краю кровати и смотрит в телефон.

– Привет, – говорю я, стараясь звучать жизнерадостно.

Она смотрит на меня с кислым видом:

– Я хотела куда-нибудь поехать вечером.

– Но я приготовил чудесный ужин, все твои любимые блюда.

Перечисляю, что у нас в меню.

– Я скоро свихнусь. Я понимаю, что искать, кто может посидеть с Валентиной, уже поздно, но почему бы просто не поехать втроем ужинать пораньше?

Я глубоко вдыхаю и приказываю себе не ляпнуть лишнего.

– Мы это уже обсуждали. Канун Нового года – дикое время. На дорогах будет полно пьяных.

Она закатывает глаза:

– Но мы уже сто лет никуда не ездили. У нас нет никаких знакомых. Я схожу с ума. Мне нужны люди!

Последнюю фразу она выкрикивает, выкатив глаза, что ее не слишком красит.

Я никогда не любил больших скоплений народа, предпочитая всем собственное общество, но при покойной Кассандре мы иногда встречались с кем-нибудь из моих коллег. Поэтому представить им новую я не решаюсь. Слишком многое вызовет подозрения, несмотря на историю с автокатастрофой. А заводить новых знакомых у меня нет сил. Почему она не может довольствоваться мной и Валентиной? Нас должно быть достаточно.

Я подхожу к кровати, сажусь рядом с Кассандрой и говорю как можно спокойнее:

– Я понимаю, что тебе хочется выехать в город. Но не забывай, у нас ведь маленький ребенок, и не стоит подвергать ее риску попасть в аварию.

Кассандра молчит, глядя в пол.

– Давай съездим куда-нибудь на следующие выходные? Я спрошу Нэнси, сможет ли она остаться с Валентиной, и, если да, мы улетим в Лас-Вегас. Посидим у бассейна, посмотрим шоу. Может, даже сыграем на автоматах в казино. Как тебе?

Она оживляется:

– Серьезно?

Я улыбаюсь:

– Да. Так приятно будет выбраться из этой холодрыги и просто отдохнуть вдвоем. Завтра все организую.

– Спасибо, – шепчет она и подвигается ближе, чтобы поцеловать меня.

Теперь вечер спасен, и у Валентины будет настоящий праздник.

– Ну что, пойдем отмечать?

– Давай, только душ приму и переоденусь. Спущусь к вам через пять минут.

– Отлично, я пока поставлю закуски.

На кухне открываю холодильник и перекладываю еду на фарфоровые блюда: пухлые розовые креветки, идеальное филе средней прожарки, свежая спаржа с оливковым маслом и травами. Напевая себе под нос, ставлю разогреваться Валентинины любимые сырные шарики в панировке. Вино уже открыто, наливаю себе полный бокал и делаю глоток. В коридоре шаги маленьких ножек – оборачиваюсь и вижу на пороге Валентину в нарядном темно-зеленом бархатном платье с прелестным красным пояском. Кассандра заплела ей французскую косу.

– О! Ты настоящая принцесса!

– Спасибо, папочка. Уже почти Новый год?

Я подхватываю ее и кружу, потом громко чмокаю в щеку:

– Нет, радость моя, еще только шесть часов. Можешь сосчитать, сколько часов до полуночи?

Она смотрит в потолок и считает, разгибая пальцы:

– Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать. Шесть!

– Правильно, умница! Поможешь папе отнести тарелки в гостиную? Сначала съедим закуски, а ужинать будем потом.

Она кивает:

– А что за куски?

– Закуска. Кусочек чего-нибудь вкусного.

Мы накрываем на стол, и она бежит к лестнице:

– Я позову маму. Уже пора начинать праздник.

Я нахожу в телефоне джазовый плейлист и ставлю его проигрываться через колонки в книжном шкафу. Зажигаю свечи, которые расставил по комнате. Если мы празднуем дома, это не значит, что нельзя создать особую атмосферу. Кассандра увидит, насколько лучше сидеть в уюте и безопасности с теми, кто ее любит.

Когда все готово, приношу вино и наливаю ей немного.

– Да, ты хорошо потрудился, – говорит она, входя в комнату за руку с Валентиной.

Кассандра очаровательна в своем облегающем темно-красном вязаном платье, и во мне вспыхивает желание. Когда я задумал дать Валентине новую маму, меня заботило только будущее ребенка, и в глубине души я чувствую себя виноватым, что получаю такое удовольствие от новой Кассандры. С другой стороны, если мы счастливы вместе, так лучше и для Валентины.

– Спасибо. Я хотел подарить особенный вечер моим особенным дамам.

Валентина хихикает.

– Мам, а вот и куски, – указывает она на стол.

Кассандра смеется, подцепляет креветку и отправляет в рот.

– Как вкусно!

Мы болтаем, пьем вино, все идет как по маслу. Около половины девятого мы сели ужинать, и я заметил, что у Валентины уже слипаются глаза. Мы укладываем ее на диван, укрываем мягким одеялом, и она засыпает в считаные минуты. Не слушая моих предостережений, Кассандра выпивает еще два бокала вина, вскоре после чего тоже засыпает на кушетке. Я поправляю ей одеяло и смотрю на часы. Половина двенадцатого. Рискнуть или нет? Решив, что им достаточно тепло, я беру два бокала, на цыпочках крадусь вон из комнаты и открываю дверь в подвал. Там я включаю фонарик в телефоне и освещаю себе лестницу в винный погреб. Открываю дверь и запираюсь изнутри. Вынимаю из самой середины у дальней стены бутылку «Опус Уан», нажимаю на кнопку, и раздается жужжание. Секунды спустя дверь в мой тайник открыта.

Эту комнату я сделал сразу после смерти Кассандры. Сажусь в коричневое бархатное кресло, роскошное, в викторианском стиле, который она обожает. Ставлю вино и бокалы на мраморный столик. Повсюду на стенах фотографии нашей с Кассандрой семейной жизни. С настоящей Кассандрой. В центре комнаты, в специально заказанной раме, стоит ее портрет в рост – фотография с нашей свадьбы. Она великолепна. Я почти верю, что это и правда она, реальная, глядит на меня. Вздохнув, поворачиваюсь и наливаю два бокала. Взяв оба, поднимаю свой в честь нее.

По венам, как огненная лава, разливается истома. Я много месяцев не входил в эту комнату, с тех самых пор, как привел в дом новую Кассандру.

– Драгоценная моя, как я по тебе скучал. Прости меня, что так долго не появлялся. Это было небезопасно. Но я здесь, родная, и обещаю, что буду навещать тебя каждую неделю.